Алмазный венец севера

Парень с демонстративным недоумением почесал в затылке и обмолвился в том духе, что хоть совой о пень, что пнём по сове — остроухие лично ему, так все они на одно облик. На зачем-то златокудрые задницы похожи, с остренькими ушами.

Поразительно — на лице принца перворождённого народа показалось что-то весьма смахивающее если не на румянец, то на багровость точно. А Ольча звонко и беззаботно рассмеялась, одним лишь касанием ладони утихомирив готовую уже было вспыхнуть бурю.

— Неправда, Ларка, не злобствуй. Короче, во дворце этого клана находится их реликвия — Лунный Колодец.

Дальнейшее понадобилось растолковывать лишь раскрыв рот внимавшей домовёнке. Эпизод, как миледи Тэйл молитвой усыпляла суровых эльфийских воинов, весьма позабавил ту. Глазёнки от перемешанного пополам со страхом восторга широко раскрылись, когда невидимой пантерой скользящая по древесным мостикам и галереям замка леди обнаружила у корней неусыпно охраняемую реликвию, отправила прочь околачивающихся вокруг остроухих и храбро из Лунного колодца отпила.

— Для любого другого смертного то означало бы именно что немедленную и безоговорочную… — всё же, пальцы принца легонько и непритворно ласково коснулись губ Ольчи, не позволив вымолвить то слово, которое не любят воины и эльфы. — В общем, я что-то потеряла, что-то приобрела. Но вспомнила и ещё кое-что такое, чего раньше попросту знать не могла.

Рассказчица запнулась и со вздохом призналась, что то надо сначала обдумать. Дальнейшее оказалось уже просто — немного вспомнившая себя прежней Ольчей святая сестра и теперь наполовину ведьма, уже чувствовала себя почти свободно в святая святых эльфийского города.

— В общем, под утро я добралась, спрыгнула в ту яму. Быстренько сменила облик на самую что ни на есть мерзопакостную старушенцию и принялась терпеливо дожидаться рассвета, — под конец ей даже зааплодировали.

С удивлением Ларка приметил на обычно бледных щеках ведьмочки лёгкий загар — однако та усмехнулась какой-то новой, мудрой усешкой и справедливо заметила, что вчерашний целый день на солнце таки сделал своё дело.

А светило, словно его позвали, уже поднялось над ручьём и окружающим островок озером, вызолотило его алой медью и золотом разгорающегося дня. С вредным стрекотанием пролетела над головами сорока, шарахнулась прочь и пёстрым комком никчемных перьев унеслась подальше в сосновую чащу.

Принц очнулся от созерцания неспешного и сладостного утра — первого утра на свободе, и вздохнул.

— Мой отец, по согласованию с несколькими главами великих домов, хотел отблагодарить одного поручика самым ценным: подарить ему жизнь. Однако, мне при поддержке королевы-матери, сестры и Архимага удалось убедить его величество — уже не отца — не давать почву и без того циркулирующим слухам о коварстве и неблагодарности моего народа. Я внимательно слушаю…

Дальнейшая пауза и молчание в комментариях не нуждались. Ларка прекратил почёсывать за ушком млеющую и чуть не мурлыкающую от избытка чувство домовёнку и заглянул в её томно смежившиеся глаза.

— Что ж… если народ эльфов прекратит охотиться на домовых и делать из них меховую одежду — напротив, признает младшими братьями-сёстрами, я буду удовлетворён.

Если честно, парня весьма тяготила эта более похожая на торгашескую сцена. Однако он не понаслышке знал, что политика дело тонкое. Щепетильное и куда более грязное, нежели содержимое клозета. А посему надлежало расставить все точки над i, выдернуть все иголки из сиденья, забить все гвозди в сапоге.

— Спасибо, — коротко ответил ничуть не удивлённый против ожидания принц, улыбнулся, и тут же (под нажимом изумлённых решением поручика девиц) покорно пояснил: — Я так и предполагал, что ты ничего не попросишь для себя — уж дифирамбы одной леди на кое-чей счёт воспринял серьёзно — и поспорил на то со старшим братом. Так что, я негадано-нежданно выиграл пари и стал обладателем Изумрудного Лука древних королей. В общем, считай, что своё желание выполнено.

Тут уже пришёл черёд изумляться Ларке. Одна из легендарных реликвий народа перворождённых, передававшаяся из поколения в поколение и из рук в руки… и это нас, людей, называют сумасбродами?

Правда, принц Тэаренил несколько испортил впечатление, почти сразу перейдя к другому, более щекотливому вопросу.

— Те твои слова… насчёт сорока семи эльфов… я предлагаю тебе в обмен на их жизни одну — свою. Отец… нет, его величество знает, и после некоторых колебаний поддержал меня.

Ларка с интересом посмотрел на слегка напрягшегося в ожидании ответа перворождённого. Да уж, остроухий принц таки знает, что непросто иной раз быть одним из великих своего народа.

— Только не надо убеждать меня, что я просто-таки до неприличия жажду повесить твои ушки нанизанными на верёвочке. На шею, в качестве так-сказать-трофея, — он полуулёгся, продолжая гладить всё ещё ошарашенную и благодарно рыдающую возле него лохматую малышку. — Сделаем так… пусть тому солдату всыплют соответственное число горячих да втолкуют, в чём и отчего он был неправ.