Алмазный венец севера

Если смотреть лицом на полночь, в страну святых молитв, по правую руку плескалось море. По левую высился каменный кряж, через который по еле заметным тропкам только особо обученные единицы и могли перебираться. А вперёд и назад тянулась прибрежная дорога, по которой в редкие времена мира сновали посыльные, путешественники или караваны купцов.

По морю тут не шибко наплаваешься — многочисленные рифы и отмели вкупе с часто меняющейся погодой заставляли корабли далеко стороной обходить это место. Седмица кружного пути в открытом море, то даже для бывалых моряков дело серьёзное, а уж торговый люд и вовсе не мог позволить себе такой роскоши. Хотя, особо неприхотливые и пускались вплавь. Если корабль и экипаж хорошие, а груз неспешный, отчего бы и нет?

Но в основном, вся жизнь текла в узкой прибрежной полосе. И вот по этой-то куда более захудалой нежели королевский тракт дороге к крепости и подъезжал молодой поручик на заморенном коньке, держа в поводу заводного с пожитками и посматривая по сторонам жадным взглядом.

Думал ли Ларка, что однажды заберётся в такую даль от родных мест? Уж слишком чужим и неприветливым показалось то и дело мелькающее справа море. Слишком не такое. И даже искупавшись в нём на пробу, он не ощутил привычного единения. Чужая, напрочь чужая стихия…

— Ваш-благородие? — усталые глаза сержанта смотрели требовательно.

Оказалось — Ларка так задумался под мерное покачивание седла, что едва ли не задремал по жаре. Уж поездка если и не вымотала его до предела, то утомила изрядно. И повстречавшийся на дороге патруль, что затаился в тени на опушке, теперь интересовался бумагами господина проезжающего.

— А, да, пожалуйста, — он вынул из-за обшлага едва уже не пропитавшегося потом офицерского мундира свиток и сунул в ладонь служаки.

— Ого! — перемолвился сержант с загорелым до бронзового цвета усачом. — Только из Академии, а уже поручик… всё в порядке, ваш-благородие — проезжайте. Только, в городе не останавливайтесь у Китича — шельмует и плутует, да кормит плохо.

Заполучив подорожную обратно, Ларка кивнул да откозырял столь же небрежно, как и сержант. Это в столицах пусть дёргаются, вскидывают руку тем самым движением, едва не вывихивающим от рьяности плечо. А тут все свои… чего изгаляться-то?

Дорога уже вилась по обрыву над самим морем. Сыро, очень сыро — и жарко. Хотя, с другой-то стороны, парень посматривал на встреченные по пути деревеньки — богато жили здесь. Море неплохо кормило, да и земелька попадалась добрая. Палку воткни, и вырастет, как заверил словоохотливый старик в недавней корчме.

Приткнувшийся к подножию крепости городишко показался из-за серого бока скалы вдруг. Весь небольшой и пёстрый, он настолько позабавил всмотревшегося Ларку, что он сразу проникся к этой шумной суете смешливой приязнью. Вот она, почти родная бестолковщина… валяющаяся в луже серая от грязи свинья, тревожно гогочущая стайка гусей, что вытянула шеи и недоверчиво пятилась с дороги. Румяная хозяйка на базарчике, что ругалась с дородной торговкой по поводу — вот эта рыба пахнет или воняет?

По мнению Ларки, ещё лучше та рыбина оказалась бы в запечённом или тушёном виде — и как по мановению руки угомонившиеся бабы пришли к согласию. Кстати, судя по нескольким медным монеткам, перешедшим из рук в руки, цены тут были почти как дома — в несколько раз меньше, нежели в столицах… он припомнил большой и бестолковый город, в котором, казалось, нечем дышать и нечем заткнуть уши — и поморщился.

Этот городок оказывался почти точной копией приткнувшегося к баронскому замку Эшле. Маленький и донельзя понятный, он остался позади всего-то за четверть часа — вместе с лавками, несколькими кабаками и весёлым домом с погашенным по дневному времени розовым фонариком над входом… последнее обстоятельство отчего-то живо напомнило всегда и неизменно обретающуюся в одного цвета платье госпожу Велерину — и парень сам не заметил, как приехал.

Ну вот, наконец…

Разморенный от жары сержант и писарь приняли бумаги не переменив выражения постных физиономий. Чего нужно, отметили, со вспугнувшим сонных мух стуком пришлёпнули печать да посоветовали не медля показаться коменданту фон Браухич — вон по той галерее, а там у дверей их милости часовой для ориентиру стоит.

Ларка счёл совет хорошим. Настолько, что без зазрения совести расстался с парой самых крупных медяков да потопал в указанную сторону. Лишь задержался на галерее, крикнув распрягающим коней солдатам, чтоб холодной воды не давали сразу — пусть остынут малость.

Комендант оказался мало того что комендантшей, но ещё и атлетически сбитой тёткой среднего возраста — зато с майорскими шнурами-аксельбантами. Покосившись вполне уважительно на висящий на спинке кресла золочёный дворянский пояс, парень откозырял на всякий случай почётче, да гаркнул на пробу эдак вполголоса.

— Чего орёшь-то, малахольный? — коротко стриженая по солдатской моде майорша скривилась и обернулась.