Алмон

– Непременно. Так, идем в лабораторию, – Алмон встал с кресла. – Кстати, кто это у вас там под столом сидит?

– Это слуга, он тебя увидел, когда ты выходил из Вихря, и решил, что на нас инопланетяне напали.

– Любезнейший, – Алмон наклонился, заглядывая под стол, – не бойся, выходи, я не ем сатурниан, они не вкусные.

Видимо, решив, что, стало быть, вкусные все остальные, слуга снова закатил глаза и рухнул на пол.

– Зря ты это сказал, – усмехнулся Сократ, – они тут все очень нежные.

* * *

Присев на скамью, Патриций закрыл глаза, подставляя лицо последним лучам заходящего солнца. Над головой тихонько рокотали кроны, под ногами шептались травы… Свежело. Георг поднялся со скамьи и направился обратно к Дворцу.

* * *

Алмон переоделся в свои выстиранные и высушенные штаны, возвратив покрывало Сократу, брошь – Терр-Розе.

– Еще раз извините мой непристойный вид.

– Ничего страшного, как-нибудь потерпим, – Терра заинтересованно рассматривала его литые мышцы под золотисто-бронзовой кожей до тех пор, пока Сократ нарочно не наступил королеве на ногу. Алмон осторожно поднял с кресла Анаис.

– Может, ее тоже надо было переодеть? – Терра с сомнением покосилась на изорванное платье бледно-зеленого цвета.

– Боюсь лишний раз тревожить, вдруг очнется.

Покинув Деревянную Столовую, они направились вслед за Ластенией. Серебряная «птица» открыла анфиладу дверей, пропуская в сердце лаборатории. Овальное светлое помещение снизу доверху прошивали подрагивающие лиловые нити, в пространстве парили пульсирующие полусферы, ритмично скручивались в жгуты и распадались на синие ленты мягкие на вид, будто усыпанные белесым пеплом, «рукава», тянущиеся от пола до потолка…

– Это и есть лаборатория? – толстяк озадачено поглядел по сторонам. – А где приборы, аппараты, колбочки-пробирочки?

– Вот, – развела руками Ластения, – всё, что есть.

– А руководство по эксплуатации имеется?

– Подержи, – Алмон передал Сократу на руки Анаис. – Удержишь?

– Вообще меня за личность не считаешь, да?

Алмон неторопливо прошелся по периметру помещения, разглядывая наполнение лаборатории. Остановившись напротив одной из полусфер, он протянул к ней раскрытую ладонь. Пульсация резко участилась и полусфера задрожала, раскрываясь семью лепестками. Алмон жестом подозвал Сократа. Он поднес Анаис к парящему в пространстве «цветку» и осторожно уложил в середину. Как только девушка оказалась внутри, лепестки принялись делиться и смыкаться, образуя сферу.

* * *

Находиться взаперти оказалось позорно до невыносимости. Нэскей мерил шагами шестиугольное помещение и недоумевал, как такое вообще могло произойти? «Кто он такой? – размышлял юноша, слушая, как под ногами тихонько поскрипывает золотистый пол. – Почему отец раньше о нем не упоминал? Почему только на пороге сказал, что Анаис не одна закрыта? Как он мог допустить такое?» Подойдя к окну, юноша взялся прощупывать энергополе апартаментов. Все каналы оказались блокированы. Присев в кресло, он коснулся ледяными пальцами переносицы и задумался, отрешенно глядя в пространство.

* * *

Начав, было, пульсировать теплым сиянием, сфера вдруг налилась багрово-черным и взорвалась почти беззвучно, разлетаясь пепельными лохмотьями. Терра с Ластенией вскрикнули от неожиданности, прикрывая лица. Не изменив положения, фигура Анаис покачивалась в воздухе. Сократ задумчиво хмыкнул, глядя, как развеваются края платья и пряди волос.

– Как я понял, силу Анаис тут вряд ли что выдержит. Есть какие-нибудь соображения?

– Может, нам самим попробовать? – предложила Терр-Розе. – Каждый из нас по-своему силен. Что если нам соединить нашу энергию и пропустить ее через каналы лаборатории? Вдруг это поможет восстановить сознание и пробудить разум.

– А тогда вообще всё на воздух не взлетит?

– Не должно. – Алмон подошел к медленно, сонно вращающемуся бледно-голубому конусу. – Только потихоньку, по нарастающей.

Терр-Розе с Ластенией подошли к конусу и протянули к нему ладони. Толстяк остался стоять на месте.

– А ты?

– Что, от меня тоже будет польза?

– Конечно, – Алмон раскрыл ладони, глядя в центр конуса.

– Главное, чтобы вреда от него не было, – вздохнула Терра, – от него обычно много вреда бывает.

– Уж кто бы говорил, – Сократ встал между Алмоном и Ластенией. – Я готов, приступаем.

Бледный конус ускорил вращение, насыщаясь цветом, ожили, заволновались «рукава» и нити. Вбирая и соединяя такие разные потоки энергий, конус увеличился в размерах, завибрировал с надрывным воем, но выдержал. Вокруг Анаис стало зарождаться свечение необычного золотисто-синего оттенка. Оно окутало девушку, словно тончайшая переливающаяся ткань, приподнимаясь и опадая, будто было живым и дышало.

– У меня кружится голова… – прошептала Ластения, ее глаза потускнели, лицо залила бледность.

– Еще немного, – ответила Терра, превозмогая собственное головокружение и слабость, – еще чуть-чуть.