Алое Пламя

– Как прекрасна и возвышенна душа твоя, Ардлет, как тонко чувствуешь ты красоту, – горько заметил Рашта, отступая к дереву, – как легко может заманить тебя в ловушку красивая песнь коварной птицы… Это недобрый знак, Ардлет, что случилось попасть тебе в эту западню. Это недобрый знак, потому что наваждения любят тех, кто попадает в их сети, и никогда уже не оставят тебя в покое, даже когда я спасу тебя. А я уверен, что смогу найти способ спасения, ведь я предан тебе и не пожалею для тебя даже жизни. Но тебе придется быть очень осторожным отныне, поскольку и демоны, и ведьмы, и колдуны, и ракшасы будут чувствовать тебя и жаждать тебя, и вожделеть, и это будет не тем вожделением, к которому ты привык и в котором так нуждаешься. Нет, Ардлет, рано или поздно колдовство протянет к тебе руки, и кто знает, чем это обернется. Я боюсь за тебя, господин мой и повелитель, и мне жаль тебя…

С этими словами Рашта вернулся к лошадям, уже отдохнувшим и набравшимся сил, и снял с них свои седельные сумки, и вознес хвалу богам, и попросил их беречь его мудрейшую мать, предусмотрительнейшую из женщин, поскольку дала она своему сыну в дорогу множество различных мазей и лекарственных трав и подробно объяснила, как их использовать. Прекрасная Эрджабэ, любившая благородного Кастара, своего мужа и супруга, больше жизни, всегда ждала его из путешествий, и пока ждала, собирала лечебные травы, и делала мази и настои, и некоторые из них использовала, чтобы залечить его раны, полученные в странствиях, а некоторые отдавала ему с собой, чтобы он сам мог исцелить себя. Теперь же, зная, какие опасности поджидают в путешествии сына, мудрая Эрджабэ не позволила себе отпустить Рашту, не снабдив его всем необходимым и не растолковав, как всем этим воспользоваться в опасной ситуации. И Рашта с почтением отнесся к материнским наказам, и слушал ее внимательно, и вот теперь представился случай воспользоваться ее наукой, хотя, конечно, всем своим сердцем Рашта желал бы, чтобы не было в том никакой нужды. Разбирая мешочки и свертки, тщательно спрятанные в дорожных сумках, Рашта в очередной раз убеждался, что боги ниспослали ему самых лучших родителей на земле. Поскольку если мать его Эрджабэ рассказала ему все о травах, настоях и кореньях, то его отец Кастар знал много легенд и мифов. И много рассказывал сыну в путешествиях, как справляться не только с житейскими бедами и неурядицами, но и как избегнуть колдовства или спастись от наваждения. Так что теперь Рашта точно знал, что ищет, точно ведал, какие коренья надо истолочь в мелкую пыль, какие травы отварить в горячей воде и затем сцедить воду, и прочие секреты лекарского дела. Раште пришлось развести небольшой костерок, натаскать воды из водоема и заняться долгой и кропотливой работой. Коренья он разрезал подарком своего многоопытного отца Кастара. Этот нож отец подарил ему во время их первого же совместного путешествия, и отец сказал ему такие слова:

– Береги этот нож, Рашта, поскольку нет для путешественника или странника более важной вещи в его странствиях и путешествиях, чем нож. Этот нож сделан из крепкого железа, которое не сломается ни о дерево, ни о камень, а его сияния испугаются и демоны, и ракшасы, и даже ифриты. Береги этот нож, Рашта, и, если случиться тебе пускать его в ход, всякий раз вспоминай своего бедного отца с любовью и благодарностью.

Так говорил Кастар, его многомудрый отец, и Рашта запомнил эти слова, и каждый раз, когда ему приходилось пускать в ход нож, он вспоминал своего отца с благодарностью и любовью, и чувство это было таким искренним, какое только может зародиться в сердце благородного и смелого юноши.

Зелье варилось долго, и Рашта постоянно проверял состояние своего господина и повелителя Ардлета, касался его кожи рукой и восклицал от ужаса, ибо становилась кожа его все бледнее и холоднее, а птичка выводила торжествующие рулады и трели, прыгая по клетке. Но вид этой птички – а Рашта догадался уже, что это был демон, принявший обличье птицы, и когда Ардлет упал бы бездыханным на песок, демон вырвался бы на свободу и диким вихрем промчался бы по пустыне – вселял в Рашту уверенность в том, что отступать нельзя, и надо победить во что бы то ни стало. Так прошел целый день, и наступила ночь, и снова явилась из-за туч коварная луна. Но Рашта был наготове.