Алое восстание

Так мы сидим почти час, уверенности у собеседника постепенно прибавляется, он рассказывает о своем детстве, о строгих родителях и их несбывшихся надеждах на успехи сына, но отчаяния на лице я у него не вижу. Передо мной человек трезвый и практичный, я сам такой. Больше не горбится и глаза не прячет, робость совершенно исчезла, несколько раз я даже хохочу над его шутками. Уже давно за полночь, но мы все разговариваем. Лукиан посмеивается над моими сапогами, плотно обернутыми мехом, хотя снег давно сошел. Я отшучиваюсь. Что поделаешь, так надо, хоть и жарко.

— А ты, Дэрроу? — вдруг спрашивает он. — Все обо мне да обо мне, теперь твоя очередь рассказывать. Что тобой движет, какие у тебя планы на жизнь? Не припомню, чтобы я слышал о твоей семье.

— По правде говоря, моя семья едва ли стоит твоего внимания, — вздыхаю я. — Люди мы простые. Тут, скорее, девушка роль сыграла…

— Хорошенькая, та самая? — снова краснеет Лукиан. — Мустанг? Что-то она мне простой не показалась. — Молча пожимаю плечами, он настаивает: — Расскажи! Я вот ничего не стал скрывать. Нам не годиться вилять да умалчивать, словно фиолетовым. Смелее, патриций! — Он нетерпеливо стучит ладонью по столу.

— Ладно-ладно, расскажу, — вздыхаю я. — Видишь тот рюкзак? Там кожаный мешочек сверху лежит, дай-ка его сюда. — Лукиан послушно кидает мне мешочек, который глухо звякает. — Теперь давай руку!

— Зачем? — спрашивает он с удивленным смешком.

— Просто протяни и положи на стол… Давай, не бойся! Просто у меня есть одна теория, хочу ее проверить.

Помедлив, он кладет руку, все еще нерешительно улыбаясь.

— Что за теория? И при чем тут твое прошлое?

— Так сразу трудно объяснить, лучше я покажу.

— Ну ладно.

Развязываю мешочек и вываливаю содержимое, по столу рассыпаются золотые кольца со знаками разных братств. Брови Лукиана ползут вверх.

— Сняты с убитых, — поясняю я, — с тех, кого не успели забрать санитары. Давай-ка теперь поглядим… — Я перебираю кучку колец. — Так… здесь Юпитер, Венера, Нептун, Бахус… Юнона… Меркурий, Диана, Церера… ага, вот Минерва… — Хмурюсь, ищу вокруг. — Хм, странно, а где же Плутон? — Резко поднимаю голову, смотрю в лицо и вижу совсем другие глаза. Мертвые. Притихшие. — Ага, вот он!

41 Шакал

Он поспешно отдергивает руку. Скорость его реакции впечатляет.

Но я быстрее.

Мой кинжал глубоко входит в твердое дерево, пригвождая ладонь к столу.

Изо рта, оскаленного в болезненной гримасе, вырывается звериное шипение, другая рука тянется к кинжалу, но я беру тяжелый кувшин и вбиваю клинок по самую рукоятку. Потом откидываюсь на стуле и спокойно наблюдаю за отчаянными попытками противника освободиться. Первобытная животная паника в его глазах проходит удивительно быстро, и уже через миг-другой тонкие черты лица застывают в бесстрастной маске. Весь облик этого человека пронизан холодной расчетливой жестокостью, по сравнению с которой моя выходка кажется невинным ребячеством. Оставив попытки выдернуть клинок, он снова принимает расслабленную позу, словно мы по-прежнему друзья-собутыльники.

— Вот черт, — цедит он сквозь зубы.

— Думаю, пора нам познакомиться всерьез, Шакал. Я Жнец.

— У тебя есть имя получше. — Он тяжело переводит дух. — Давно догадался?

— Что ты Шакал? Только предполагал и надеялся. А что замышляешь недоброе, понял сразу. Здесь никто не сдается без боя. Кольцо на пальце тебе не впору, и, вообще, в другой раз старайся прятать руки — слабаки всегда так делают. Хотя все равно не помогло бы. Кураторы знали, куда я иду, и ловушки надо было ожидать, причем, скорее всего, в твоем исполнении. Забрался сюда, хотел поймать меня со спущенными штанами… но ошибся — так же как и твои хозяева.

Он слушает, вздрагивая, когда моя полусотня бойцов, трезвых как стеклышко, поднимается на ноги. Они следили за нашей беседой с самого начала, как я и планировал.

— Вот, значит, как, — кивает Шакал, — а что стало с моими?

— Которых ты спрятал здесь, в замке? В подвалах, подземных ходах? Не думаю, что им сейчас весело. Наш Пакс — не подарок, а Виргиния подсобит, если что.

— Понятно.

Для того я ее и отослал. Не хватало еще, чтобы она спросила, как мы ухитрились напиться допьяна виноградным соком.

За окнами продолжает бушевать гроза. Пакс с Виргинией наверняка уже разделались с засадой. Будем надеяться, что Шакал привел с собой главные силы, иначе вместе с армией захваченного им Юпитера, в которую уже влились бойцы Вулкана и Юноны, а может, и Марса, они вдвое превысят нашу численность.

Так или иначе, сам он теперь в моих руках, пришпиленный к столу, истекающий кровью, в окружении вооруженной стражи. Охотник угодил в собственную западню… но передо мной больше не робкий и беспомощный Лукиан. Голос не дрожит, в спокойном взгляде ни страха, ни гнева, лишь вызов и холодная угроза. Таким же неторопливым и рассудительным выгляжу я, когда в душе киплю от бешенства. Мой план показать бойцам, как корчится побежденный враг, не удался, делаю им знак уйти. В зале остается лишь десяток упырей.