Алое восстание

Шакал явно не привык выносить подобные шутки. Он бросает на обидчика испепеляющий взгляд и тут же переводит на меня, словно ядовитая змея, стрельнувшая раздвоенным языком.

— Ты знаешь, что кураторы тебе помогают? — продолжаю я допрос. — Что они пытались убить меня?

Он пожимает плечами:

— Само собой. Их подарки для меня — особенные.

— Жульничество тебе не претит?

— Обмани сам, или обманут тебя, — усмехается он.

Знакомо.

— Так или иначе, все это в прошлом. Рассчитывать на кураторов поздно, теперь помоги себе сам. — Втыкаю в стол рядом с ним еще один нож. В глазах пленника мелькает искорка понимания. — Это тебе вместо зубов. Говорят, когда шакал попадает в капкан, он отгрызает собственную лапу, чтобы освободиться.

Его отрывистый смешок похож на лай.

— Если отрежу себе руку, я свободен? Без обмана?

— Скатертью дорога. — Я киваю на дверь. — Пакс, придержи кинжал, чтобы все было честно.

Сколько бы ни сожрал своих этот людоед, сколько бы союзников и друзей ни предал, себя он пожалеет и это испытание провалит. Он из хитрожопых слабаков, как и его папочка. Нахожу у него в сапоге спрятанное кольцо Плутона и надеваю ему на палец, пускай выборщики братства заодно с родителями полюбуются, как их гордость и надежда выбросит белый флаг. Я сильнее, это должны увидеть все.

Шакал гордо выпрямляется:

— Что ж, придется доказать, что кураторы не зря мне помогают.

— Мы ждем.

Он криво усмехается:

— Ты так и не понял, Жнец, чем я отличаюсь от тебя. Рука — лишь инструмент, жизненно необходимый разве что землепашцу. Главное орудие аурея — его мозг. Будь твое происхождение хоть сколько-нибудь сравнимо с моим, ты бы понял, как мало значит для меня эта жертва.

Он берет нож и начинает пилить себе руку. Из глаз у него текут слезы, кровь брызгает фонтанчиками и растекается лужей по столу. Пакс отворачивается, не в силах смотреть. Добравшись до кости, Шакал поднимает голову и смотрит на меня с понимающей улыбкой, хотя зубы у него стучат. Он смеется надо мной, над пленом, над болью. Встречать подобных психов мне еще не приходилось. Теперь я понимаю, что ощущал, глядя на меня, ваятель Микки. Это чудовище в человеческом образе.

Шакал обрезает кость вокруг и пытается сломать, чтобы облегчить дальнейшую работу, но Пакс не выдерживает зрелища и, чертыхнувшись, протягивает ему ионный клинок. Теперь будет достаточно одного удара.

— Спасибо, Пакс, — вежливо кивает Шакал.

Я не знаю, что делать. Такого врага выпускать нельзя — убить его, перерезать горло, и дело с концом. Это не Кассий, на которого можно помочиться, а потом улыбаться друг другу, заключив мир, — смешно даже сравнивать. Но… я же обещал ему — и вот он пилит… О боги!

— Чертов псих! — повторяет мои мысли Пакс.

Шакал в ответ обзывает его дураком. Это всего лишь рука, спокойно объясняет он. Я проходчик, для меня руки — все. Мне и впрямь не понять.

Закончив, он снова выпрямляется на стуле, бледный как мел, хотя ионное лезвие прижгло рану, а рука туго перетянута кожаным поясом. Смотрим друг другу в глаза, и он понимает, что я его не отпущу.

Успеваю заметить мерцающее искажение воздуха в открытом окне, и на стол со стуком падает звуковая граната. Шакал хватает ее целой рукой, в которой держит нож, а я лишь растерянно смотрю, осознавая свою оплошность. Кураторы все-таки пришли на помощь и застали нас врасплох. Я сам по глупости дал им на это время.

Не теряя ни секунды, он вскидывает руку, рассекая ионным клинком горло великана, стоящего рядом. Я с криком подаюсь вперед, но Шакал уже нажал кнопку детонатора.

Оглушительный взрыв раскидывает всех в разные стороны. Стулья, тарелки, остатки еды летают, словно мусор, поднятый ветром. Врезавшись спиной в стену, сползаю на пол и трясу головой, приходя в себя. Шакал уже на ногах, он направляется ко мне. Губы его шевелятся, но я ничего не слышу. В нескольких шагах, зажимая горло, шатается Пакс. Кровь стекает по рукам на грудь, капает из ушей. Шакал уже заносит клинок, но великан внезапно кидается вперед, но не на него, а ко мне. Огромное тело наваливается сверху, прижимает к полу, я едва могу дышать и ничего не вижу, но ощущаю, как содрогается умирающая плоть, принимая удар за ударом, — Шакал отчаянно режет и рубит, пытаясь добраться до меня.

Я отключаюсь.

Теплая кровь капает на лицо, кровь моего друга.

Только с большим трудом удается отпихнуть тяжелое тело и выбраться из-под него, оскальзываясь в липкой багровой луже. Пакс истек кровью, Шакал исчез, кураторы вместе с ним. Упыри топчутся по углам, приходя в себя. На лице мертвого Пакса спокойная улыбка, как у спящего. Падаю на колени возле него, не в силах сдержать рыданий.

Ему не дано было даже попрощаться, сказать что-то напоследок.

Он прикрыл меня своим телом и погиб страшной смертью.

Его больше нет.