Алоха из ада (ЛП)

У нас с Касабяном много общего. Как и я, он монстр; только он не родился им. Я сделал его таким, когда отрезал ему голову чёрным костяным ножом, который прихватил из ада. Клинком, который не позволил ему умереть. Теперь он без конца смолящая крадущая пиво заноза в моей заднице. Чтобы быть точным, Касабян — это голова без тела. И он не затыкается по этому поводу. Он передвигается на том, что для гражданского выглядело бы как скейтборд из полированного красного дерева с парой дюжин коротких латунных жюльверновских ножек снизу. На самом деле, это управляемый худу протез для парня, у которого ниже шеи нет ничего, кроме дурных манер. Это его собственная вина. Когда я вернулся из ада, этот идиот стрелял в меня, так что я отрезал ему голову. В то время это казалось хорошей идеей. Теперь я к нему привязался. Мы привыкли друг к другу настолько, насколько это возможно для пары монстров. Но я никогда не привыкну к соседу по комнате, снующему на волшебной доске, словно лакающая пиво викторианская сороконожка.

И это ещё одна причина, почему мы в отеле. Я не хочу, чтобы какой-нибудь тупой плотник забрёл наверх и уставился на бестелесный череп Касабяна. Когда у парня взорвётся мозг, наша страховка взлетит до небес.

Я направляюсь прямо в подготовленную для гостей игровую комнату. Снаружи висит табличка «Не работает». Я выстукиваю по двери секретный код, на которой настаивал Касабян. (Он насмотрелся слишком много шпионских фильмов). Стук. Пауза. Стук. Стук. Пауза. Стук. Спустя секунду я слышу, как что-то скребётся за дверью, и та приоткрывается на несколько сантиметров. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что меня никто не видит, и проскальзываю внутрь. Когда я оказываюсь внутри, Касабян своими маленькими ножками подпирает деревянным стулом дверную ручку, а затем велит мне заблокировать замок.

— Альфредо Гарсиа, ты сегодня перекатался на пони паранойи, — говорю я.

— Отсоси, двуногий. Мне приходится быть требовательным к мерам безопасности, чтобы не оказаться уродом месяца на ютюбе.

— Не парься. Когда-нибудь мы оба окажемся парой маринованных недоразумений в Музее Смерти.

— Ага, но я не стремлюсь, чтобы это случилось сегодня вечером.

Он вскарабкивается на бильярдный стол и одаривает меня ну-как-насчёт-сегодня-мудила взглядом. Я пускаю биток, и мы разыгрываем первый удар. Касабян выигрывает. Я складываю шары в треугольник и отхожу покурить «Проклятие», любимые сигареты Люцифера. Их можно раздобыть только в Даунтауне, а так как я давненько не видел Люцифера, они у меня заканчиваются. Возможно, стоит попробовать спуститься вниз, чтобы стащить пачку-другую. Возможно.

Касабян катает шары с грацией играющего в футбол лобстера. Он носится по зелёному сукну столешницы, прицеливается и ударяет по битку короткими металлическими ножками. Не уверен, честно ли играть подобным образом, но не стоит ссориться по пустякам, так что я не заостряю на этом внимание. Кроме того, это выковыривает его из комнаты и делает счастливым, и с ним становится легче жить.

— Что так воняет? — спрашивает он.

— Я. Меня поджарил демон, когда я был с Видоком.

Я сбрасываю с плеч ружейный сюртук, который дал мне Мунинн, и демонстрирую ему ожоги на руках. Я изо всех сил стараюсь игнорировать боль, но скоро мне понадобится выпивка. То и дело оказываться засунутым в мясорубку — это часть того, чем я занимаюсь. Я вернулся на землю, чтобы убивать тварей, так что следует ожидать, что время от времени те будут давать сдачи.

— Мило. Новые шрамы в твою коллекцию. Ты коллекционируешь свои факапы, как старушки коллекционируют ложки с символикой штата.

Касабян делает удар и загоняет девять, одиннадцать и четыре. Два полосатых и один сплошной.

— Играю полосатые. Тринадцать в угол. — Целясь, говорит он. Загоняет.

Я выпускаю облако дыма. У меня такое ощущение, что это всё, что мне остаётся делать.

— Так что это был за демон?

Я качаю головой.

— Будь я проклят, если знаю. Я никогда прежде таких не видел.

Он ползает по столу, не поднимая глаз.

— На что он был похож?

— Ничего особенного. Я имею в виду, что издали он выглядел как парень в дешёвом костюме. Но когда приблизился, оказался весь из желатина и кислоты. Он схватил меня, бац, и я уже горел.

Он берёт с края стола один из кубиков голубого мела и натирает им свои короткие ножки.

— Похоже на Глютира.

— Чего?

— Глютир. Обжора. Он не сжигал тебя. Он пытался растворить тебя. Обжоры довольно редки и в основном питаются другими демонами. Ты сталкивался с какими-нибудь в последнее время?

Угу. У парня, дом которого мы грабили, в стенном сейфе был копатель.

— Вот так, — говорит он, и загоняет четырнадцать. — Он учуял копателя.

— Мне нужно начинать брать одеколон на ограбления.

— В Кодексе тонна информации о демонах. Их гораздо больше видов, чем ты думаешь, но Обжоры — самые редкие. Большинству людей никогда не доведётся увидеть ни одного.

— Мне везёт.

На минуту воцаряется тишина. Он знает, о чём я собираюсь спросить.

— Расскажи мне о Даунтауне. Раздобыл какие-нибудь сплетни? Мэрилин Монро встречается с Антихристом? Лавкрафта пытают сексуальные осьминоги?