Алпамыш

На ночь прекратить борьбу пришлось пока.

Утром, переодевшись, вышел на майдан сам Алпамыш и стал вызывать Кокальдаша на бой. Говорит ему Кокальдаш-батыр:

— Не гордись, узбек, не надейся получить возлюбленную свою. Смотри, как бы не погиб ты здесь на чужбине. Лучше сразу уступи мне дочь узбека Байсары…

Слова эти услыхав, так ему ответил Алпамыш:

— Видан ли подобный бек или тюря,

Кто, любовью пылкой к девушке горя,

Уступил врагу невесту бы свою,

Если не погиб из-за нее в бою?

Глупый ты, калмык! Об этом говоря,

Время только тратишь в разговорах зря.

Лучше выходи ты на майдан, дурак, —

Там тебе ответ мой будет дан, дурак!.. —

Обозлился, слыша это, Кокальдаш,

С головы сорвал и бросил свой колпак;

Крикнул: — Если так, ты душу мне отдашь! —

Тут же он разделся, подпоясал стан,

Минарета выше, — вышел на майдан.

Машет он руками и, как лев, сердит —

Пыль до облаков он на ходу клубит.

Алпамыш с тревогой на него глядит:

«Ну, а вдруг калмык узбека победит?!»

Очень был свирепым Кокальдаш на вид.

Из толпы меж тем несутся голоса:

— Поскорей бы взяться вам за пояса!

Тут бы стало ясно, кто сильней, слабей!.. —

И за Алпамыша Кокальдаш взялся,

И за Кокальдаша Алпамыш взялся, —

Снова шум большой в народе поднялся:

— Алпамыш! — кричат узбеки, — не робей! —

Калмык

и

кричат: — Э, Кокальдаш, смелей! —

Силы не жалеет Алпамыш своей,

Кокальдаш в борьбе становится все злей.

Но ни Алпамыш не свалит калмык

а

,

Ни калмык его не одолел пока.

Гнут хребты друг другу или мнут бока —

Хватка у того и этого крепка!

На майдане два соперника-борца

Борются, как два шакала-одинца,

Только нет упорной их борьбе конца, —

И народ не знает, кто же верх берет,

И шумит, терпенье потеряв, народ…

Опасаясь за исход единоборства, Ай-Барчин обращается к Хакимбеку, — такое слово говоря:

— Розы куст в саду благоухан весной.

Соловей поет, любовью пьян, весной.

Вы не евнух ли, сын дяди, милый мой,

Если своего соперника, увы,

До сих пор в борьбе не одолели вы?

Что с тобою стало, милый бек Хаким?

Иль не дорога тебе Барчин-аим?

Если ты с врагом не справишься своим,

Я вместо тебя борьбу продолжу с ним.

Мужества не меньше у твоей Барчин,

Сил не меньше есть, чем у иных мужчин.

Если ты столь слаб, мой бек, мой господин,

Я сама сейчас, одевшись по-мужски,

Перед всем народом выйду на майдан,

Калмык

а

такого разобью в куски!

Э, возлюбленный мой Алпамыш, мой хан!

Что же ты молчишь, меня томишь, мой хан!

Иль напрасно был ты с детства мне желан?

Девушками ты осмеян, Хакимджан!

Евнухом тебя они теперь зовут, —

Девушек насмешки сердце мне сожгут.

Люди от героев дел геройских ждут,

Доблести дела потомки воспоют,

Слабости дела навеки осмеют.

Соберись же с духом, силу собери,

Калмык

а

-врага, мой милый, побори!

Если ж не поборешь — сам себя кори, —

О любви ко мне молчи, не говори!.. —

Ай-Барчин слова такие говорит.

Долго Алпамыша бедного корит.

Сердце Алпамыша от стыда горит,

Жгучая слеза глаза ему слепит, —

От любимой столько слышит он обид!

Калмык

о

м ужели будет он побит?

Чести он своей ужель не отстоит?

Силы неужель не удесятерит?

Страстью соколиной Алпамыш кипит.

Ярым гневом львиным Алпамыш горит,

Силою тигриной Алпамыш налит:

Калмык

а

он жмет — калмык едва стоит.

Калмык

а

он гнет — хребет его трещит;

От земли его он отрывает вдруг,

В небо высоко его швыряет вдруг!

Видя это чудо, весь народ шумит,

Головы закинув, в небеса глядит,

Как батыр огромный с неба вниз летит, —

Альчиком игральным кажется на вид.

В землю головой зарылся наш батыр —

И погиб злосчастный Кокальдаш-батыр…

Счастлив Алпамыш, горда Барчин-аим.

Горе калмык

а

м — все плачут, млад и стар:

Слишком им тяжелый нанесен удар,

Цвет народа их в тот черный день зачах!

Сколько их батыров там погибло — страх!

У калмычек скольких слезы на глазах!

Удручен судьбой, ушел калмыцкий шах,

А за ним и весь народ его в слезах…

Песнь пятая

Калмык

а

м — печаль, узбекам — торжество.

Десять тысяч юрт народа своего

Байсары теперь к себе на пир зовет, —

Дочь за Хакимбека замуж выдает.

По степи Чилбирской, мчась во все концы,

Эту весть разносят конные гонцы —

И спешит на пир со всей степи народ.

Байсары, одетый в бархат и атлас,

Много белых юрт расставил напоказ,

Много всякой снеди для гостей припас, —

Выдает он замуж дочь, зеницу глаз!

— Казаны неся, приходят повара, —

Свадьбы наступает шумная пора.

Калмык

у

нет жизни со зла,

Весь он посерел, как зола:

Барчин-ай, как месяц, светла,

Счастье с Алпамышем нашла,

Свадьба Ай-Барчин весела!

Сколько там верблюдов, коней!

Нет гостям на свадьбе числа!

Длится пир немало уж дней,

Не было улаков шумней:

За козлом бросают козла,

Тучны все козлы и пестры, —

Так вот пировал Байсары!

Режут без числа овец-баранов тут,

Режут лошадей — и то числа не чтут,

Гости безотказно — все едят и пьют,

День за днем улак в пяти местах ведут.

Стариков почтенных избирают в суд;

Споря об заклад, в улачную казну

Спорщики немало золота несут.

Седоков лихих какие сборы ждут!

Пляшут плясуны, бубнисты в бубны бьют,

О батырах славных шайры поют.

Кто бы ни пришел — он гость желанный тут,

Никого едой-питьем не обнесут,

Да еще подарки всем гостям дают…

Ровно сорок дней так пировали там —

Стали разъезжаться люди по домам.

Окружен гурьбой джигитов бек Хаким,