Алпамыш

Кони очень скоры у них,
Плечи — словно горы, у них,
Пламенные взоры у них.
На тулпарах резвых своих
Понеслись пятьсот верховых,
Тех пятьсот калмыков лихих.
Держат на байгу они путь,
Не дают коням отдохнуть,
Понукают, хлещут коней, —
Сократить стараются путь,
Протянувшийся на сорок дней.
Путь до той горы Бабахан
Между пятисот силачей
Держит и батыр Караджан, —
Вот уж сколько дней и ночей.
Едет, не поднимет очей,
Щелканье он слышит камчей
Да насмешки дерзких речей,
И как блеск булатных мечей,
Видит блеск недобрых очей.
Вольной степью скачут они,
Скачут они ночи и дни, —
Все над ним смеются они.
Все его порочат они,
Караджана злобно браня,
Гибель ему прочат они.
Караджан, молчанье храня,
Едет — понукает коня,
Но другим коням неровня,
Байчибар, набором звеня,
Все бодрее день ото дня,
Иноходью мчится вперед,
Но не горячится Чибар —
Мчится легкой птицей Чибар.
Страх теперь калмыков берет,
Жжет их беспокойства огонь:
— Э, хитер, хитер этот конь!
Ты его камчой только тронь, —
В воду он пойдет и в огонь.
Нет таких коней у людей —
Нет ему опасных путей,
Равных ему нет лошадей,
Всех он перегонит, злодей!
Стало не до смеха им тут.
К Зиль-горе подъехали тут,
Споры-разговоры ведут:
— К Бабахан-горе как пойдем?
То ли перевалом пойдем,
То ль по склону — кружным путем?
И в обход решили итти,
По угорью Зиля итти.
Кружною дорогой той, —
Не пошел батыр Караджан, —
Перевальной тропкой крутой
Двинулся к горе Бабахан
Чрез вершину ближнюю Зиль.
С Зиль-горы глядит Караджан,
Видит на дороге он пыль, —
Думает: «Они ль, не они ль?»
Понял, что калмыки идут,—
Явно от него отстают.
«Если обогнал я их тут,
Пусть они себя и клянут, —
Долго им плестись под горой!»

Едет, избоченясь, Караджан герой.
Едет вниз батыр с вершины той крутой.
Так он гору Зиль спокойно миновал,
Миновал горы соседней перевал, —
Миновал затем последний перевал.
Так он трудный горный путь одолевал,—
Часу отдохнуть Чибару не давал.
Ехал Караджан — и сердцем ликовал:
Отстают его соперники-враги,
К Бабахан-горе приходит первым он,
Первым, может быть, прискачет он с байги!
Если суд присудит первенство ему,
Он жену добудет другу своему!

Достигнув подножья Бабахан-горы, дал отдых коню Караджан и стал ждать. Калмыки, шедшие в обход, уверены были, что Караджан где-то далеко позади плетется, глотая поднятую их конями густую пыль. Подъезжают они на десятый день к горе Бабахай, смотрят — Караджан сидит, их дожидается. Удивились калмыки, а батыр Кокальдаш говорит младшему брату своему — Караджану-батыру:

— Э, Караджан, видно, отрекся ты от латманата, мусульманство принял и колдуном стал. Как же иначе мог ты опередить нас на этом своем паршивом Чибаре? Э, смотри, Караджан, попадешь ты в беду!

Отвечает Караджан Кокальдашу:

— Э, Кокальдаш-ака, дело было так: доехал я с вами до Зиль-горы. Очень устал мой конь, и много горя претерпел я, не зная как быть. Рассердился я на судьбу свою, связал коня за четыре ноги, взвалил его на спину себе, по тропинке горной хребет перевалил, — и только что прибыл я сюда.

Говорит ему снова Кокальдаш: