Alpha Girls. Первые женщины в Кремниевой долине

Вернувшись домой, Соня обнаружила цветы от Джона. «Джон никогда не дарит мне цветов», — подумала она.

Она дала себе время все обдумать, прежде чем позвонить родителям. Теперь у двух их дочерей был рак груди. Джули, на два года старше, всегда любила животных, подбирала бездомных и мечтала стать ветеринаром. Сестра-близнец Сони Лиза была самой творческой в семье, талантливой художницей. Соня играла роль миротворца — сидела посередине и помогала сестрам поладить друг с другом.

Поделившись с родителями новостью о болезни, Соня позвонила двум близким подругам, одна из которых занималась биотехнологиями и науками о жизни. Решив, что прямолинейность пойдет на пользу, подруга из биотехнологий сказала:

— Твой шанс выжить — 52 процента. Вы не должны удочерять ребенка.

Услышав слова подруги, Соня начала задыхаться. День, начавшийся как и все остальные, довел ее до слез. На работе она была членом правления десяти компаний. Процесс инвестирования фонда в 1,2 миллиарда находился в самом разгаре. Через месяц у нее появится ребенок. Биологическая мать, не готовая к детям, была племянницей друга семьи.

Когда Соню спросили, не согласится ли она удочерить ребенка, они с Джоном не колебались. Но теперь Соня задумалась, сможет ли она принять эту новую жизнь в доме, где будущее так неопределенно. Слова подруги вертелись в голове: «Твой шанс выжить — 52 процента». Другими словами: «С 48-процентной вероятностью ты умрешь».

Пытаясь заснуть этой ночью, она думала о том, как и когда она расскажет обо всем партнерам в Menlo. Когда известный венчурный инвестор-мужчина объявил, что у него рак, остальные в индустрии отнеслась к этому так, словно он уже умер. Если мужчину так быстро списали со счетов, как поступят с женщиной?

Часть восьмая Дни расплаты. 2008–2013

Соня

Соня сидела в большом мягком кресле в кабинете химиотерапии Медицинского центра Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Медбрат, которого она называла Брюсом Всемогущим, прицепил пакет с препаратом на стойку капельницы. Катетер вставили в вену на руке; сильные вещества начали поступать в кровоток. Процесс ужасал неопределенностью. Лечение могло спасти ее или сломить.

Соня решила проходить химиотерапию от рака груди по понедельникам — в тот день, когда обычно встречалась с партнерами в Menlo. Она привыкла к жесткому расписанию, и новый распорядок не вызывал неудобства. Предстояло восемь сеансов химиотерапии (по одному в неделю), а затем тридцать дней облучения. Химиотерапия, по Сониному мнению, была одновременно и современной, и примитивной: бомба вместо управляемой ракеты, которая уничтожала хорошие клетки вместе с плохими.

Вскоре после постановки диагноза подруга подарила ей книгу о том, чего ожидать от химиотерапии. Название и обложка показались настолько мрачными, что Соня взяла газету Томаса Джефферсона Monticello и завернула книгу в страницу, посвященную обсуждению жизни, свободе и поискам счастья. Первые главы советовали, что делать перед началом химиотерапии: от посещения стоматолога для отбеливания зубов до оборачивания подушек полотенцем — это облегчило их очистку от выпадающих волос. Незначительная инфекция или простуда могла обернуться серьезными последствиями, и Соня приготовилась чувствовать себя все хуже с каждой процедурой.

Болезнь настигла Соню, когда Кремниевая долина — и Америка в целом — переживала кризис, изменивший всю жизнь. Шел 2008 год, и в феврале Bear Stearns[211] потерпел крах. За этим в сентябре последовало банкротство Lehman Brothers[212] — крупнейшее в истории США. ФРС пришлось спасать страхового гиганта AIG. Ипотечные кредиты и стоимость жилья находились в катастрофическом состоянии.

Соня строила карьеру в управлении экономикой в хорошие и плохие времена. Действительно, в качестве венчурного капиталиста она рассчитывала риски для молодых и начинающих компаний. Но по большому счету риск в Кремниевой долине раньше был ограничен и безопасен. Теперь Соня столкнулась с совершенно иной ситуацией.

Будучи прирожденным оптимистом, Соня решила инвестировать в жизнь. Она попросила у Брюса Всемогущего теплое одеяло. Плотный и мускулистый, добрый и любящий, словно бабушка, санитар оставался в то же время привлекательным и интересным, как последний выпуск журнала Vanity Fair. Предстояло четыре часа химиотерапии, и Брюс сказал, что Соня может получить столько теплых одеял, сколько захочет.

Соня сообщила матери своей будущей приемной дочери о раке груди. Та оставалась спокойной, пыталась утешить Соню и говорила, что все будет хорошо. Процесс удочерения следовало продолжать. Соня встретилась со своими врачами: Хоупом Раго из Калифорнийского университета в Сан-Франциско и Джослином Данном из Стэнфорда. Страшный прогноз, услышанный от подруги, оказался не совсем верным — в ее пользу. Шансы на выживание были больше 52 процентов. Соня страдала тройным негативным раком второй стадии, но без метастазов. Доктор Руго сказал Соне:

— Вы точно должны удочерить ребенка — у вас все для этого есть.