Альпийские каникулы

Девушке-секретарше я на своем изысканном немецком языке объяснила, что мне нужен господин Гальперин – как было указано в карточке. Девушка этим не удовлетворилась и задала какой-то вопрос – вот так из-за абстрактного любопытства страдают конкретные люди. Я с тоской посмотрела на потолок и стала объяснять, что вот только что гостила я у герра Найдлина… докончить мне не дали.

На слово «Найдлин» моментально отворилась дверь справа от секретарши, и из-за нее бодренько так выскочил сухонький старичок.

– Ай-яй-яй! Вы – госпожа Иванова? Очень-очень рад. Макс Иванович звонил, очень вас рекомендовал. Машенька! Сделай же нам чайку!

Фройляйн секретарша, оказавшаяся всего лишь Машенькой, а не Марихен, лениво встала, нагло посмотрела на меня и пошла, независимо поигрывая попой.

– Гальперин Степан Семеныч, – представился старичок, – а вы, простите – Татьяна, э…

– Что вы, Степан Семенович! – Я глубоко глянула ему в глаза. – Просто Таня, просто.

– Хорошо, хорошо! – Гальперин заволновался и, неуклюже помахав рукой в сторону кабинета, неуверенно пригласил: – Прошу, прошу, э… Таня? Где же чай? Где же чай?!! Проходите же, пожалуйста. Ну, вот и хорошо. Присаживайтесь вот сюда, вот. Удобно? Ну и хорошо. Ну и… Нет, я лучше вот здесь сяду, а то там – как на лестнице, у вас настолько короткая юбка, пардон, платье. Да-с! Итак: чем мы можем быть вам полезны, многоуважаемая мадемуазель Иванова?

Я утонула в мягчайшем кресле. Колени задрались почти к носу, а нос – как рубль: упал и застыл на бывшем уровне пупка или чуть ниже.

В соседнем кресле справа устроился господин Гальперин.

Появилась Машенька, везя перед собою сервировочный столик. Кроме двух чашек чая, на столике стояло еще блюдце с двумя дольками лимона. Я поняла, что сахар вреден, и не стала задавать лишних вопросов.

– В общих чертах мне примерно известен ваш вопрос, но не могли бы вы поподробнее изложить его? Будьте любезны. – Несмотря на возраст, в Степане Семеновиче напрочь отсутствовала солидность. Сидел в кресле на самом краешке, ежеминутно менял положение ног, дергая головой, а руками делал движения, будто играл на гармошке.

Я изложила свою скромную просьбу. А что такого, если такая великолепная мадемуазель, как я, захотела вдруг стать баронессой? Я же не королевство себе заказываю с подданными, дворцом, гимном и почетным караулом! А ждать, когда в жизни появится настоящий барон, влюбится, предложит руку и сердце, – жизни не хватит. К тому же такой барон мне не понравится.

Господин Гальперин отнесся с большим пониманием к моим запросам, покивал головой и нажал кнопку селектора.

Вошедшей Машеньке Степан Семенович поручил поискать зеленую папку. Машенька искать не стала, просто протянула руку, вынула из шкафа и дала ему.

Гальперин отпустил ее кивком головы и начал предлагать мне различные варианты моих возможных имен.

– Бароны у нас вот где спрятаны. Слушайте, Таня, и представляйте: фон Альтенштадт, фон Дилен, фон Райзенау…

Прослушав весь список до конца, я отрицательно покачала головой.

– Вам не понравилось?

Степан Семенович взволновался, вскочил с кресла и самолично достал розовую папку.

– А вот здесь у нас прочая Европа: барон Кендал оф Хойтон, барон Пюи д’Эрмон, де Вальдес-и-Авала…

Мне не понравилось ничего. Капризная я.

Гальперин снова сел в кресло и развел руками в очередной раз.

– Голубушка, не знаю даже, что и показать вам еще. Есть родовые прозвища восточных шейхов из очень хороших кланов, есть один титул из Японии – безумно дорого, безумно! Было два, но на прошлой неделе продали бизнесмену из Казани. Сам он казах, но живет в Казани. Есть несколько хороших китайских фамилий, одна маньчжурская, но вам это вообще никак. Не знаю. Не знаю. Может, еще раз посмотрите.

Посмотрели еще раз, и опять я не сумела выбрать.

Суетливый Степан Семенович вдруг перестал суетиться, сел за стол и начал пальцами выбивать аккорды на его поверхности.

Потом решился.

– Ай, Таня, Таня, озадачили вы меня. Такая приятная девушка, и так трудно на вас угодить. Просто всю голову сломал. Вы извините меня – я вас покину ненадолго. А чтобы вам не скучно было… Маша! Развлеки, пожалуйста, нашу гостью.

Гальперин выскочил. Маша подошла, спросила подчеркнуто независимо:

– Чай еще будете?

– Нет, спасибо. – Я отвернулась в сторону и принялась рассматривать свои ногти.

Гальперин вернулся, взглянул на меня с интересом, прокашлялся:

– Выйди, Маша, выйди.

Проследив за ней и убедившись, что входная дверь заперта, он снял со стены картину. Загородив спиной стальную дверку сейфа, шесть раз проиграл простенькой мелодией кода и открыл ее.

Когда он повернулся ко мне, в руках у него был лист бумаги.

– Вот, Танечка, для вас – как для родной. Достаю из личной своей заначки, берег для особых людей. Если выберете что-нибудь из этого списка, то с оформлением вам придется подождать – не больше месяца, не волнуйтесь. У нас – гарантия. Максимум через месяц после того, как вы укажете пальчиком, получите на руки контракт.

Степан Семенович подошел и протянул мне этот лист. Там было написано: