Алракцитовое сердце (СИ)

Великан, по-видимому, разбирался с налетчиками где-то в другом месте: на пороге стоял сам чародей. В старой, широкой и длинной не по росту куртке Беона он походил на заспанного пастуха еще больше, чем прежде.

Кенек рванул спусковой крючок; но мгновением раньше Голем успел трескуче прищелкнуть пальцами. Раздался оглушающий хлопок: сам Кенек отлетел к стене, а ружье с развороченным дулом загремело по полу.

Голем даже не взглянул в его сторону, равнодушно разглядывая Хемриза.

- Интересно. - Хемриз улыбнулся чему-то, известному одному ему. - Ты не местный. И на армейских не похож. Барул был болваном. Но...

Он бросился вперед, правым локтем защищая горло и метя клинком в лицо чародею, а вторым ножом целя тому в живот.

Голем, отступив на шаг, вскинул руку навстречу его броску и коснулся перетягивавшей лоб Хемриза грязной повязки. Мгновение казалось - это была нелепая и смертельная ошибка: кривой клинок царапнул ворот Беоновой куртки. Но Хемриз вдруг остановился; его руки бессильно опустились, разжались пальцы: ножи со стуком упали на пол. Он стал оседать - медленно, наваливаясь на чародея одновременно с тем, как тот под его весом опускал руку, и так и повис, не касаясь коленями пола. Деян слышал, как охнул Кенек. Пальцы Голема вошли в голову его подельника, точно под повязкой у того была не кость, а масло.

- Ты убил их. Никого больше нет. Снова. Никого. Ты их убил, - забормотал Кенек, прижавшись к стене и выставив перед собой нож. - Всех. Ты!

Голем опустил взгляд на тело Хемриза, которое удерживал за череп, и швырнул его на труп рыжебородого. Повязка вокруг дыр еще не напитались кровью, но пальцы чародея до костяшек были покрыты алой слизью.

На миг Деяну показалось - сейчас он их оближет. Но Голем, брезгливо поморщившись, лишь вытер руку о штаны.

Истеричное бормотание Кенека перешло в вой, и он, достав из-за голенища нож, двинулся на Голема - но не прошел и трех шагов, как, вскрикнув, повалился плашмя: мыски его сапог словно приросли к половицам. Голем неторопливо подошел к нему и с силой впечатал каблук в сжимавшую рукоять ножа кисть. Кенек заорал - так, что задребезжала посуда, и заорал еще громче, когда Голем стал медленно проворачивать каблук. Кенек Пабал ревел, как зверь с подпаленной шкурой, но другой - тихий, едва слышный - звук пробивался через этот крик, прорастал, как сорняк, заполнял собой все...

Хрустели, трещали, скрипели кости.

- Перестаньте, господин Ригич! - выкрикнула Эльма. - Пожалуйста, не надо!

- VII -

- Почему? - Голем остановился, взглянув на нее с любопытством.

Кенек стонал и скулил, вцепившись зубами в ворот мундира и пытаясь пережать пальцами запястье искалеченной руки. Он не делал никаких попыток высвободиться, а решись он дернуться - пожалуй, потерял бы сознание от боли.

- В наше время не убивают... так, - сказала Эльма

Голем усмехнулся:

- А что, девушка, может, и умирают люди нынче как-то иначе?

- Смерть есть смерть, но... Этот человек из Орыжи родом. Он наш. - Эльма встряхнула головой и с решительным видом подошла к Голему, избегая смотреть на мертвецов. По-видимому, чародейская насмешка не на шутку разозлила ее. - Нам, а не тебе отмерять ему за это наказание.

- Ты забывчива, девушка. С прошлого дня судья здесь я, - возразил Голем.

- У тебя есть указ, дозволяющий вершить над нами суд?

- Эльма! - Деян окликнул ее, внутренне умоляя замолчать и не грубить чародею, но она, начав, не собиралась останавливаться:

- Мы - свободные люди! Над нами судей нет, кроме Господа всемогущего и всеведущего, короля Вимила и его поверенных. А ты - кто такой? По какому праву зовешь себя нашим князем, объявил тут себя здесь хозяином?

Голем молчал, изумленно глядя на нее.

"Господи, Серая, где ты таким речам выучилась?! - Деян, не выпуская из виду чародея, краем глаза взглянул на Эльму. Та стояла, гордо вздернув подбородок и сжав кулаки. Казалось, еще чуть-чуть - и она в самом деле погонит чародея из дому метлой, если тот немедля не предъявит королевскую печать. - Пока с Пимой болтала, от деда Беона наслушалась?! Прекрати грубить, извинись, пока не поздно, ну же, прояви здравомыслие, прошу!"

- Князь, то бишь, король Вимил над нами Господом править поставлен, но мы - свободные люди. Хозяев у нас нет! - Эльма осталась глуха ко всем мысленным мольбам. Сейчас она чем-то очень напоминала Шалфану - когда та с котлом наперевес наступала на рыжебородого Барула. Но не могла же она за четверть часа помешаться!

Или могла?

Деян потер виски, пытаясь вернуть мыслям ясность. В голове по-прежнему громом отдавался хруст переламываемых, дробящихся костей. Тот самый звук. Улавливать его призрачные отзвуки было одновременно мучительно и сладостно. На сей раз это были не его кости. И все же тот самый звук...

Когда-то тот же звук у подножия Сердце-горы слышал Кенек Пабал. Потом, пыхтя и отдуваясь, тащил к людям истекающего кровью друга, чтобы много лет спустя явиться к нему, обратившись из спасителя в чудовище, и быть самому остановленным чудовищем Сердце-горы.