Алракцитовое сердце (СИ)

Деян усилием воли заставил себя взглянуть в ту сторону, в какую указывала Солша: на дом Химжичей. Окна теперь были темны, но в распахнутую калитку пыталась протиснуться процессия почти столь же чудовищная, как та, что еще недавно направлялась в дом. Джибанд, на полроста возвышавшийся над плетнем, волочил за ноги два трупа, а мальчишка Солши с горделивой улыбкой сидел у великана на шее и масляным фонарем подсвечивал ему путь.

- Кенековы мерзавцы! - Выражение разбитого лица Солши могло сойти за гримасу ярости, достойную Голема. - Наших всех, живых и мертвых, уже снесли к знахарке во двор... Моя Талима тоже там. Живая, хвала Господу, - вздохнула она, утерев здоровый глаз.

Деян не стал ей говорить, что слова "вырос малой" мало подходят к тому, чем занимается ее сын, и что имя его отца Кенек назвал среди погибших.

- Бабка ваша как? Не зашибли? - спохватившись, спросила Солша.

- Обошлось. Надеюсь, до утра проспит, - поспешил успокоить ее Деян.

- Из наших... кто? - тихо, так, чтоб не могли расслышать Малуха и девочки, спросила Эльма.

- Даришу насмерть замучили, сволочи. И Лесоруб погиб, - так же тихо ответила Солша. - Застрелили. За своих баб вступился, да куда ж ему, старику? Когда они еще с ружжами... И битых-перебитых не счесть. Дальше что будет - ох, и думать страшно. - Она скосила здоровый глаз на приоткрытую дверь и осенила себя амблигоном. - Ох, страх! А малым все ж вздремнуть надо хоть чуть, и вам обоим тож. И бабушку вашу отседова забрать... В доме у меня - будто медведь прошелся, но сарайка теплая, и сена натащить можно.

Эльма, приличия ради, сначала отказалась, но упираться не стала. С какой стороны ни посмотри, а детей действительно надо было устроить где-нибудь в тепле и подальше от чародея.

- Уложишь их сама? - смущенно попросила она Солшу в конечном счете. - Я хочу зайти к Илле; может, чем смогу помочь.

- Я с тобой, - быстро сказал Деян.

- Да там и без вас народу тьма, - сперва начала возражать Солша, но потом махнула рукой. - Ну, дело ваше, не мне вас учить.

- Значит, мы с Деяном вас проводим. Все равно по пути, - сказала Эльма, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом.

В доме снова заскулил Кенек; торжествующий волк-охотник превратился в побитого пса.

Глава пятая. Чародей

- I -

Деян шел как мог быстро, стараясь не отстать от Эльмы: девушка почти бежала, не глядя под ноги.

Все было далеким, чужим, смутным, как в густом тумане: безумное бормотание Шалфаны, когда ее выводили из дому; улица, расчерченная темными полосами там, где Джибанд волок мертвецов; мягкий голос Солши, успокаивающей старуху.

Заполненный полураздетыми людьми двор знахарки Иллы; невозмутимый великан Джибанд, перекладывающий мертвецов так, чтобы они не мешали проходу; горбатая неумеха Илла, мечущаяся из дома во двор и обратно и больше глазевшая на Джибанда, чем занятая лечением.

Не уместившиеся в доме раненые, лежащие и сидящие под навесом для сушки трав на укрытой одеялами земле, - стонущие, плачущие, обращающие к небесам молитвы и проклятья; толпящаяся рядом родня и два ружья, приставленные к стене. Мертвецы на земле...

Внучка Киана в разорванном до самой шеи платье, рыдающая над дедом. Киан-Лесоруб, будто все еще следящий остекленевшими глазами за топором на поясе Джибанда. Пятеро мертвых дружков Кенека со сломанными шеями и раздавленными черепами, которых никто и не подумал прикрыть: великану с его силищей оружие было без надобности.

"Здесь пятеро. Значит, считая Кенека и тех двоих - всего восемь подонков. Мы смогли бы дать отпор сами, не будь все в таком раздрае... И Лесоруб мог бы не лежать здесь, не будь он безоружен".

Деян отвернулся, когда жена Вакира в наброшенном поверх рубахи зимнем тулупе принялась, загибая пальцы, деловито пересчитывать покойников.

Смогли бы, не смогли бы? Что случилось, то случилось. Ничего нельзя было исправить.

- Постой! - Деян удержал Эльму, когда та собиралась зайти во двор, и развернул лицом к себе. - Посмотри на меня.

Она неохотно встретилась с ним взглядом.

- Эл, ты не виновата, что Кенек связался с таким сбродом и привел их сюда, - сказал Деян. - Что одурел от пережитого, что помешался... на тебе, - выдавил из себя он. - Но ты здесь ни при чем. Это его вина и ничья больше. И... Раз война проиграна - рано или поздно... все равно могло случиться нечто подобное.

- Ты забыл добавить, Деян, - "и все равно еще случится в будущем", - устало сказала она.

- Совсем не обязательно. Но если и так - не нам себя за это винить.

- Все же, если б я обращалась с ним мягче, раньше, когда все еще было по-прежнему... - В ее глазах проступила невыразимая боль. - Тогда сегодня ничего бы не случилось.

"Если б ты знала, что может случиться в будущем, - ты бы сделала то, чего он от тебя добивался?" - эта мысль показалась Деяну почти такой же чужой и далекой, как и все другие.

- Неправда. Кенек все равно сделал бы то, что сделал, - сказал вместо этого Деян. - Он давным-давно не дурно воспитанный мальчишка, а мужчина. Никто, кроме него, не в ответе за его поступки.