Алракцитовое сердце (СИ)

Странно было говорить с кем-то, кто никогда не видел рыбы.

- Так уж дело обстоит. - Деян, выплеснув остатки старой воды, опустил пузатую тыквенную бутыль-флягу в ручей. Вода в нем, как и много лет назад, была ледяная. - Понимаешь, нельзя одновременно приноровиться и к воде, и к земле, и к воздуху.

Словно в насмешку над его словами, на кочку неподалеку опустилась утка и принялась деловито чистить перья.

Деян прикрыл глаза, ожидая, пока наполнится фляга. От холода сводило пальцы. Птицы здесь не боялись людей; и тогда, тринадцать лет назад, Эльма сумела подбить такую из рогатки, чем спасла всех "путешественников" от голодной ночевки. Но спасти от порки по возвращению - увы! - их не мог никто, даже сам Господин Великий Судия, поскольку наказание было вполне заслуженным.

- То есть нельзя одинаково хорошо приноровиться ко всему разом, - тряхнув головой, поправил сам себя Деян. - Рыба ловчее всех в воде, медведь - на земле, птица - в небе; так уж заведено.

Великан уставился на свои огромные ладони.

- А кто так придумал? Чтоб так было?

Деян улыбнулся, вспомнив преподобного Тероша Хадема: уж на этом вопросе священник бы развернулся.

- Эй, болтуны! Долго вас еще ждать? - крикнул с дороги чародей.

- Сейчас! - Деян заткнул наполнившуюся бутыль пробкой и отдал великану. - Всегда так на людской памяти было, Джибанд. И так же, думаю, будет впредь. Почему - в точности никто не знает, а сочиняют люди всякое.

Джибанд, конечно, спросил, что сочиняют: было бы странно надеяться, что он вдруг умерит любопытство.

- Я могу пересказать что-нибудь, но не думаю, что тебе это будет понятно, - неохотно ответил Деян, предвидя множество новых вопросов, которые вызовет даже самый краткий рассказ. - Давай в другой раз, а?

- Почему не сейчас?

- Тяжело на ходу говорить.

Великан взглянул с неподдельной обидой и ускорил шаг, догоняя чародея.

- Погоди! - спохвотился Деян. - Ладно. Сейчас так сейчас.

Великан остановился, поджидая его.

Деян не знал, что именно сделает Голем, если Джибанд снова пристанет с расспросами, но готов был поспорить, что ничего хорошего. А великана было почему-то жаль, и совсем не хотелось смотреть, как тот с понурым видом выслушивает брань своего ненаглядного "мастера".

- В начале Белой книги, по которой церковники ребятню учат, сказано так: "Матерь Сущего есть все и ничего, небытие и присутствие, сияние небесное и мрак подземный, Луна и Солнце", - процитировал по памяти Деян. - "Твердь земная - плоть Ее, огонь и вода в Ее жилах разлиты. Всякий человек и зверь, всякая тварь живая есть плоть от Ее плоти, кровь от Ее крови, дух от Ее духа. Всякая жизнь от Нее исходит; держит Она всякую жизнь в своих ладонях".

- А дальше? - требовательно спросил великан, когда Деян замолчал.

- Дальше про другое.

- Расскажи.

- "Беспредельна Матерь Сущего и непостижима", - продолжил Деян. - "Правая рука Ее - Господин Великий Судия, Всевышний, Всемогущий, Всеведущий, отец небесный рода людского. Левая рука Ее - Владыка Мрака подземного, рода людского ненавистник и губитель. Одарил отец небесный человека сердцем, что к добру тянется; разумом, что добро от худа отличить может; силой, что может путь проложить. Отравил Владыка сердце человеческое гневом и завистью, одурманил разум лживыми речами; подточил силу. Кто невежествен и слаб, кто низкие помыслы в себе взрастил - тот во мраке идет, и, лишь во мрак обратившись, душа его к Матери вернется. Тот же, кто сердцем и разумом чист, кто в помыслах ввысь тянется, себя не жалеючи, - тому, волею отца небесного, иная участь уготована; будет он тепло и свет вкушать в покое облачных садов, а когда настанет час к Матери вернуться - вольется душа его в сияние первородное, станет новой жизни началом".

- А в облачных садах рыбы тоже есть? - поразмыслив, спросил Джибанд.

- Не думаю, что они существуют, эти сады, - мягко сказал Деян. - Но если существуют - наверное, есть.

- Существуют, - с огромной убежденностью в голосе заявил великан. - Я видел.

Деян поперхнулся.

- Что ты видел?

- Облачные сады. Только они очень страшные, - тихо добавил великан и замолчал.

Больше вопросов он не задавал до самого тракта: возможно, не мог выбрать, с какого начать.

Солнце скрылось за тучами; пошел дождь.

- III -

Тракт за тринадцать лет изменился мало: только бессчетное множество следов от башмаков и сапог, подков и колес впечаталось в землю, искорежив ее так сильно, что никакие дожди не могли смыть эти шрамы. Где-то среди них терялись те, что оставил Кенек Пабал.

- Беженцы, - заключил чародей, осмотрев следы. - Войска здесь пока не проходили.

- Почему ты так думаешь?

- Армия разбила бы дорогу куда сильнее.

"Еще сильнее..."

Деян поморщился. На тракте он чувствовал себя совсем неуютно: казалось, в следующее мгновение воздух наполнят крики возниц и лошадиное ржание, все эти бесчисленные повозки вывернут из-за поворота и понесутся прямо на них с лязгом и грохотом, - и даже колдовская сила не сможет их остановить.