Алракцитовое сердце. Том I (СИ)

– Я не думал о том, что Джеб может уничтожить меня, когда пожелает: просто принял это как данность и выкинул из головы. Потребовалось немало лет, чтобы я поверил: хотя такое может случиться, но не случится. Джеб познавал мир разумом и чувствами, я наверстывал упущенное в драках и попойках. Мы жили каждый своей жизнью, стараясь не мешать друг другу, но мы были единое целое: «Голем». Каменный кулак Венжара ен’Гарбдада и верный пес Империи, гроза повстанцев… Мы гребли в одну сторону, но управлял лодкой я, и постепенно мне стало казаться, что все так, как только и может быть. Снова я забыл обо всем, что могло нарушить мое спокойствие, принял как данность добрую волю моего полуживого брата и благоволящие ко мне обстоятельства… Только теперь я вновь задумался обо всем этом. Теперь Джеб может сам регулировать хинру в своем теле, потому мы свободны друг от друга, и я не могу не думать – вышло это случайно или он предвидел такой исход, надеялся на это? Потерял он себя или обрел? Странно вспоминать: мы были ближе, чем братья, но все же я почти не знал его; можно сказать, совершенно не знал… Все время я был слишком занят самим собой – и получил по заслугам. Теперь только самим собой и могу заняться, а другого дела у меня нет. Такая вот справедливость. – Голем отрывисто рассмеялся. – Может, к лучшему, что многое мне неизвестно: чует мое сердце – ответы бы мне не понравились. И все же любопытство гложет. Хочется знать. Любопытство, да…

– Я рассказал бы, мастер. Но я не могу вспомнить, – тихо сказал Джибанд.

– Тебе тоже вряд ли понравилось бы многое из того, что ты вспомнил. – Голем вздохнул. – Так что можешь не слишком стараться.

– Любопытство: хочется знать. – На миг губы Джибанда сложились в лукавую улыбку; или же то была игра света?

Деян ошалело таращился на великана. После рассказа о ритуале и загадочном «следе хинры», послужившем для Голема маяком на пути обратно в мир, он не ожидал больше узнать ничего удивительного; тем сильнее потрясло его услышанное. Чародей, чьему могуществу не было равных, над своей жизнью был властен менее, чем любой простой человек.

Джибанд больше не казался глуповатым чудаком и несчастливым порождением колдовства. Его огромная фигура скрывала невероятную мощь и неразрешимую загадку: он, с чьего молчаливого позволения молодой князь Ригич жил и делал то, чего желал, был настоящим героем истории – легенды? – о чародее по прозванию Голем, ее подлинным главным героем, о мотивах которого теперь оставалось только гадать. Хотя в самом ли деле он по-прежнему ничего не помнил?

Грубые черты обезображенного лица великана оставались почти неподвижны, когда он говорил:

– Тебе пора отдыхать, мастер. – Он встал, согнувшись, но макушка его все равно почти касалась потолка.

– Спасибо за заботу, Джеб… И тебя благодарю, что выслушал, Деян. – Голем остался сидеть. – Вижу, мне наконец-то удалось тебя удивить?

– Тебе это удалось много раз. Вам обоим, – добавил Деян.

– И что ты собираешься делать теперь?

– Что?

– Да. Что?

Голос чародея оставался спокоен, но поза выдавала нечеловеческое напряжение.

За окном быстро светало.

– То, что должен, – сказал Деян, удивляясь тому, как легко за какое-то мгновение далось ему решение. – Отец учил, что начатое дело всегда стоит доводить до конца. Будь на то моя воля, я бы здесь не оказался, но раз я здесь – в меру своих сил я помогу тебе встретиться с Венжаром ен’Гарбдадом, если ты по-прежнему считаешь, что нуждаешься в моей помощи. Потом я отправлюсь назад.

– Благодарю. – Голос Голема дрогнул. – Я позабочусь о том, чтобы Венжар выделил тебе транспорт и провожатых: доберешься до дома безопасно и быстро.

– Надеюсь, так все и будет. – Деян подавил зевок. – Да не смотри ты на меня так! Плевать мне, что ты князь: вы с Джибандом спасли меня, и я в долгу перед вами… Считай, что я о нем беспокоюсь – чтоб ты его ненароком не угробил, – а не о тебе.

– Хорошо. – Голем слабо улыбнулся. Джибанд взглянул удивленно, но ничего не сказал.

– Спокойной ночи. Хотя какая ночь – утро уже… – Деян тоже поднялся, разминая затекшие ноги.

– VI –

В следующие дни он много размышлял об услышанном. Пытался представить себе ту безвозвратно ушедшую эпоху и далекие земли за большой водой; думал, как бы чувствовал себя на месте чародея, что стал бы делать, пережив то, что пережил Голем, и обладая его могуществом…

Но более всего мысли занимал Джибанд, в огромной фигуре которого словно соединялось все непонятное и таинственное.