Алракцитовое сердце. Том I (СИ)

Прежде, когда Голем обмолвился, что не собирается идти проезжей дорогой, Деян мысленно обругал его, не стесняясь в выражениях, но теперь был рад такому его намерению.

– Куда дальше, мастер?

Джибанд беспокойно озирался по сторонам: ему тракт тоже пришелся не по нраву.

– На север. Пока не упремся в следующий большак.

Чародей быстрым шагом пересек тракт, прошел чуть вперед по обочине и свернул на поросшее кустарником и молодыми деревцами старое пожарище. Деян, оглянувшись в последний раз на дорогу к Орыжи, поспешил следом.

Дальше, за трактом, начинались незнакомые ему места, которых он никогда не видел и не надеялся увидеть. Неизвестный лес впереди внушал трепет: пусть он и выглядел так же, как тот, что остался позади, – это уже был лес большого мира…

Деяну подумалось, что в эти мгновения он стороны похож на Джибанда – так же глазеет на все вокруг с выражением глуповатой озадаченности на лице.

– Стойте! – вдруг скомандовал чародей, предостерегающе вскинув руку. Деян послушно отступил назад. – Тихо.

Чародей замер на месте, будто прислушиваясь к чему-то и со свистом втягивая воздух. Затем опустил руку.

– Можем идти.

– Химеры мерещатся? – негромко спросил Деян, надеясь, что голос не выдаст его страха.

Сам он ничего не слышал, но чувствовал какое-то тревожное неудобство: будто кто-то, человек или зверь, пристально наблюдал за ним из зарослей.

– Не химеры. И не мерещатся. – Чародей указал куда-то перед собой. – Но это не то, на что я подумал.

– А что… Мрак небесный! – Деян вышел вперед и разглядел то, на что показывал чародей: обглоданные падальщиками ребра белели в куче разноцветного тряпья.

На негнущихся ногах он заставил себя подойти ближе.

– Ты что, со вчерашнего дня соскучился по мертвецам? – удивился чародей.

– Заткнись, – сказал Деян. Еще издали тряпье показалось знакомым, а вблизи он точно узнал платье одной из сестер Шинкви, пропавших летом. Которой именно – определить оказалось невозможно: платья у них были одинаковые, а от лица мыши ничего не оставили.

Деян отвернулся, борясь с тошнотой. Защипало глаза.

С семейством Шинкви он особенно дружен никогда не был и, в отличие от многих, не надеялся, что сестры живы-здоровы и просто затерялись где-то в большом мире; но наткнуться вот так, у самой дороги, на обглоданные кости оказалось неожиданно горько.

– Это была хорошая, добрая девчонка, – слова против воли вырывались изо рта. – Им с сестрой сто раз говорили – не ходите больше! Но они, конечно, не послушали: чего стариков слушать? Ждали нареченных с войны и убежали тайком. Сестра, должно быть, тоже где-то рядом лежит. И те, кто ушел их искать. Столько смертей напрасных! Не за себя ведь – за других беспокоились...

Чародей, подойдя, хмуро взглянул на останки.

– Как ее звали?

– Какая тебе разница?! – Деян до боли стиснул трость.

Голем не был никак причастен смерти девушки, к войне, к тому, что большой мир вот так вот встретил их обглоданным телом, но один лишь звук чародейского голоса вызывал нестерпимое желание разбить в кровь его обманчиво простодушное лицо.

– Не притворяйся, будто тебе есть до нас дело, колдун, – процедил Деян. – Будь тебе с того хоть толика пользы, ты бы сам нас всех порешил; нет, скажешь?! Так что помолчи, не сотрясай зря воздух.

Голем, пожав плечами, отошел в сторону.

Деян беспомощно огляделся. Рыть могилу было нечем, и укрывать останки от зверей было поздно, но просто так уйти казалось неправильным. Через кустарник просматривался тракт, настоящий лес еще не начался, однако на земле здесь и там валялись короткие отломанные ветки. Деян сунул трость подмышку и, неловко наклонясь, принялся их собирать. Дождь сыпал за ворот.

– Я помогу, – вызвался великан.

– Спасибо, Джибанд. – Деян бросил охапку веток на тело. Они ничего толком не прикрывали. – Но лучше сруби или сломай деревце какое-нибудь. На котором листвы побольше.

– Хорошо!

Великан вытянул из-за пояса Кианов топор.

– «Не тушите пожар маслом и кровию, не губите живого мертвого ради: как слезою не напиться, так и горем горя не утолить». – Чародей цитировал Белую книгу без присущей Терошу Хадему торжественности. – Вы так до ночи провозитесь. А ну-ка посторонитесь! Оба.

– Это еще почему?! – Деян с вызовом взглянул на чародея. Тот зачем-то развернулся спиной к останкам, опустился на корточки и упер кулак в землю:

– Ну, значит, стой, где стоишь.

Свободной рукой чародей подобрал комок грязи и с силой швырнул через плечо. Раздался глухой удар и треск; взметнулась земля, точно в нее ударил десяток огромных валунов.

Деян с благоговейным ужасом вытаращился на глубокую яму и кучи вывороченной земли вокруг нее.

– Джеб, столкни тело и засыпь, – хрипло приказал чародей, не оборачиваясь. – Если многоуважаемый «свободный человек» не возражает.

– Буду премного благодарен, – выдавил из себя Деян.

Великан споро принялся за дело. Огромные ручищи загребали землю не хуже лопаты; спустя недолгое время все было кончено.

– Готово, мастер. – Он выпрямился. Его голова была почти вровень с верхушкой молодого дубка, под которым теперь покоились останки Аи – или Алилы – Шинкви.