Алсу и озеро Нети (СИ)

Вынуждая сердце успокоиться, Роза Викторовна прижала руку к груди. Какая коварная штука – память. Она возвращала на пятнадцать лет назад. Шаг за шагом напоминала маленькую, окоченелую Розу. Ее сердце кромсал такой же костенок-сидоренок, но она не умела защищаться, как это делала Алсу Бесфамильная. Эта девочка знала способы не реагировать. Она настолько была свободная и сильная, что Розе Викторовне самой хотелось ее сломать…

Глава 4-6. Хочу домой

Дверь со страшным грохотом ударилась о стену.

– Что случилось? – испугалась продавщица, вытирая руки о фартук.

– Ох! Теть Вер, простите, не рассчитала.

Продавщица продолжала смотреть на Алсу с интересом, ждала, когда девушка подойдет к прилавку. Алсу приблизилась быстрым шагом, по пути открыла телефон, показала фотографию Кости Сидорова.

– Теть Вер, а такой принт на торт можете сделать?

– Красавец, – горестно вздохнула продавщица. – Скинь мне на телефон. – А чего написать?

– С днем рождения.

– Тебе когда?

– Срочно!

– Срочно не получится. – Продавщица раскрыла стеклянную дверцу холодильника, со второй полки потянула коробку, поставила на прилавок, откинула крышку.

Честно говоря, Алсу не думала, что так бывает. И разумеется, удивилась. На торте был портрет какого-то книжного красавца: волевой взгляд, губы поджаты, красный камзол, расшитый золотыми нитями. Даже обсыпанный кокосовой стружкой он выглядел эффектно. На Костю Сидорова не очень похож, но что-то близко и рядом.

– Нравится? – довольно произнесла тетя Вера. – Вчера сделала по книге «Дракон на поводке». Хотела сама съесть. – Погладила себя по круглому животу. – Но одной как-то не то. И все-таки это несправедливо, что молодым все, а мне нет. Я вот, Аистенок, замуж хочу. А никто не берет. Поболтать не с кем.

– Да ладно, – не поверила Алсу, – У вас же тут толпы. Трасса рядом.

– Вот именно трасса. Заскакивают на обед, пару слов квакнут и вновь несутся дальше. Проносятся, как мои годы.

– А вам сколько?

– У меня юбилейный год, – снова пригладила тетя Вера свой живот. Ажно шестьдесят осенью стукнет.

– Тогда ищите жениха на остановке или в очереди к стоматологу.

– Да уж! – хрюкнула продавщица.

– Или на кладбище.

– Уже хоронишь?

– Вдовца можете встретить.

– Ага, – улыбнулась продавщица. Я прошлым летом одного такого узрела. Могилка его жены аккурат против моего брата. Он ей цветочки, камушки, красиво так грустит, плачет. А сам еще ничего, вот как этот с тортика. Поплакал он, значит, и пошел на выход, а я за ним. Попрошусь, думаю, в попутчики, с кладбища по-другому никак, шлёпать и шлёпать. Выходим за ворота, он к своей машине, я за ним, а из машины трое выскакивают. Не поверишь, три телки, одна краше другой. Вот такой, блин, финт. Торт брать будешь?

Алсу заплатила за торт, вышла из магазинчика. Посмотрела на часы и ужаснулась, – до отправления школьного автобуса еще два часа. Поплелась на остановку.

Вскоре подошла девица в леопардовом пальто:

– Давно ждешь?

– Минут пять, – ответила Алсу.

– Фигово. Тебе куда?

– До Растрепши.

– По пути. – Девица вышла на обочину, принялась голосовать.

Быстро остановилась «шестерка».

– Вероничка, – выглянул водитель. – Садись.

– Я не одна.

– С подругой?

– Не.

Водитель взглянул на Алсу, чутка офигел, картинно прижал руку к груди:

– Прошу прощения, красавица, но я однолюб.

– Ты, Федька, циник и бабник, – засмеялась Вероника и устроилась на пассажирском сиденье.

Укатили.

Пришлось Алсу тащиться пешком.

По обочине пылила лошадка, запряженная в телегу.

Пасечника Махмута знали все в округе, и он знал всех. Махмут был приветливым и общительным, с готовностью делился последним куском хлеба.

– Тпру, милая, стой, говорю, – притормозил лошадку Махмут, кивнул Алсу. – Что ж это ты пешочком? – шутливо попрекнул. – Утрасим (садись)! Ножки белые поранишь.

Дождался, пока Алсу устроится, дернул поводья.

Лошадка тронулась с места. Резиновые колеса телеги легко зашуршали по обочине.

– Угощайся, – Махмут открыл коробку, достал банку с медом. – В этом году славный получился.

– Спасибо. Но я как-то не очень голодна, – честно призналась Алсу.

– Да не стесняйся ты. Я ж от души.

Захотелось услужить старику, сделать приятное. Алсу благодарно улыбнулась, поднесла банку ко рту и стала с усердием глотать тягучую жидкость. Не то чтобы она любила мед до такой степени, чтобы опростать пол-литровую банку за один присест, но ей почему-то показалось, что это порадует пасечника.

Пасечник вылупил глаза.

– Однако… будь здорова! Никто еще так не ценил мой мед. Ну прям как золотой. Якши кыз (красивая, хорошая девочка). Если ты так мед ешь, как же ты работаешь? Был бы у меня еще сын, сосватал бы не глядя.

И вдруг старик затянул песню. Алсу не знала этого языка.

А лошадка, кажется, знала, прядала ушами, тихо фыркала, по бокам метала хвостом. Свернули с трассы к дому Алсу. Она хотела остановить старика, но он только плечом дернул, запел заунывнее. Телега катила с горки, а за ними по дороге следом продолжала клубиться пыль.