Алсу Паладин. 100 дней

Свет в домике горел, но старик не вышел встречать внука. Ануар был рад этому. Мужчина пока не придумал, что лучше рассказать деду: правду или часть правды. Однако, думай не думай, а выходить из машины пришлось, потому что скоро терпение у деда кончится, он выйдет узнать: «чего внук так долго тянет».

К сожалению, зайти в дом оказалось сложно – не было сил, поэтому Ануар прошел на пирс и вдохнул прохладный воздух.

Устал. Хотелось бросить плед прямо на доски, лечь под звездным небом, но ночи становились холоднее и холоднее, несмотря на оттепель. Под утро будет морозно, не поможет даже куртка. Но в дом по-прежнему не хотелось. Он устал. Устал…

Рядом хлопнули крылья, и напротив него приземлилась паладин. В лунном свете ее тонкая фигура и бледная кожа смотрелись фантастично, но одновременно пугающе.

– Привет, – сказал он то, что пришло первым в мысли, – как ты обошла дорожные патрули, и нашла меня?

– У меня есть пара секретов, – наклонив голову немного вбок, произнесла гостья, – не переживай они не догадаются, что меня там нет. Тем более легкая практика Фиду не помешает. Он всегда мечтал получить власть – пусть наслаждается, пока нет Султана.

– Султан – лидер абогов?

Паладин помрачнела: – К сожалению, да.

– Кажется мне, что твой мир далеко не воздушно-ванильное облако, – осторожно заметил Ануар.

Девушка-птица ответила не сразу:

– Мир, в котором живу я – корыстный мир. Представь, что несколько сотен проблемных подростков получили уникальные способности. И каждый из них хочет сыграть по своим правилам, а настоящий, сильный, смелый лидер, который сможет управлять ими, заперт в лабиринте переходов колонны. Да, Ануар, мой мир это мрачная сказка, и теперь ты знаешь о ней настоящую правду.

– Я думал, что ты объединяешь и паладинов, и абогов?

– Мне пришлось стать лидером, но это не мой выбор, – паладин нервно дернула плечом, крыло на нем зашевелилось.

– Я запомнил тебя другой: открытой, доброй, немного взбалмошной, чуточку нечестной. Не каждая девушка способна поднять в небо космический корабль.

– О, Ануар, как давно это было.

Сам не зная, он сказал ей это: – Но я не забыл тебя.

– Ты не похож на одинокого волка. Уж, прости Ануар, но у тебя семья и взрослая дочь. Готова поспорить, что ты был счастлив.

Ануар согласно кивнул:

– И только ты была первой, кого я полюбил по-настоящему.

Она опять смутилась, сделала шаг навстречу, а потом резко повернула вбок голову, удивленно изогнула бровь вверх:

– Меня ждут.

Ему так хотелось поговорить с ней чуточку дольше. Наверное, его чувства передались и ей, потому что она потянулась к человеку:

– Несмотря на то, что время разделило и изменило нас – я твой друг. – она запнулась на последних словах, а потом притянула его к себе и крепко обняла Ануара. И в этих объятьях было что-то далекое и родное, потому что он почувствовал, что в нем будто сошлись сотни граней. Именно это чувство заставило его, крепко сцепить руки вокруг тонкой талии и позволить спрятать лицо в рыжие пряди ее волос. О том, что он творил на пирсе, Ануар решил, что подумает завтра, а пока он лишь хотел обнимать ее и думать, что больше нет временной петли, и они встретились.

2

Примитивные, отравленные ядовитой землей — кто они?

Дичь для охотников? Или охотники вышедшие на охоту за дичью?

Другой мир

Я – воин. И я ничего не боюсь. Страх для меня лишь слово, потому что я так долго стремилась к белому дню, что в последние часы все чувства притупляются. А то, что происходило сейчас не сравниться с тем, что помнила память. Таким как я оплакивать бы прошлое, потому что жители Ка забрали у нас будущее. Мы застряли в настоящем: не живые, но пока не мертвые. Но нет. Мы не из тех, кто уходит и забывает.

Пальцы сжали ручку лука: не стоит сейчас помнить, не стоит поднимать голову к облакам, чтобы увидеть в воспоминаниях Александрию и проклинать паладинов за их высокомерие. Паладины считают убийство нашего воина одолжением примитивным. Один из них как-то сказал, что ему противно смотреть, как «те, кто ест живую плоть» ирей, поймав примитивку, пожирают. Но ирей для нас лишь четвероногие животные, разевающие свои пасти для того, чтобы загладить. Мы не боимся их – смерть для нас лучше.

Хуже всех город Ка, где жители давно забыли о морали и сострадании. В их понимании оскопить мужчину и подарить женщине инъекцию, несущую бесплодие – подарок. Они даже не задумываться о том, что будет с теми, кого выгоняют за стены лабиринта Ка. Хотя они оправдывают это словами: пусть радиоактивные земли убьют нас по одному, чем безнадежные семьи. Глупые, наивные, безнравственные люди, они ничего не знают о нас. Радиация медленно убивает тело, но заставляет быть сильным дух.

Пальцы еще сильнее сжали лук. Нужно пройти последнее испытание, и тогда меня выберут жнецы. Ведь мы живем во имя мертвых и скоро сами станем мертвецами.