Алтай – Гималаи

Простились с Тянь-Шанем. Впереди бесснежные мелкие купола Джаира. Сегодня тот самый страшный день, о котором твердят караванщики. Именно в ущельях Джаира бывают грабежи и убийства. Взгорья Джаира встретили нас очень сурово. Ледяной вихрь, дождь, град, а под ночь лед и снег. Наш возчик ухитрился 17 потаев пройти в 22 часа. Дошли в половине третьего ночи. Измочалились окончательно плестись за арбами с заряженными винтовками. Оту – бедная станция в середине пути, утопающая в грязи. После нас приехали китайцы. Началось безобразие – ходили через нас, плевали, тут же развели кизяковый огонь, выедающий глаза, капали масло и обливали чаем. Мы были рады вечером отправиться в Кюльдинен. Разбойников не видали. Теперь говорят, что главное место разбоя – не сегодняшний путь, а завтрашний, между Кюльдиненом и Ядманту. По снегу добрались до Кюльдинена. Поместились в вонючей лачуге и спали четыре часа беспросыпно. А там опять грузились, опять ссорились с негодным возчиком.

25 мая

Весь день прекрасен. Верно, что в узких ущельях красных гор могут быть нападения. Где-то близко во время гражданской войны многие сотни русских были изрублены киргизами. В наших людях чувствуется настороженность. Как нарочно, в самой узкой щели у второй арбы ломается ось, и остальные четыре повозки оказываются запертыми. Самый удачный момент для грабителей, но они не являются. Два часа возятся с телегой. В пути по косогорам еще три телеги перевернулись.

После красных и медных гор мы спускаемся к зеленой степи, окруженной синими хребтами; и опять чистота красок похожа на волшебную радугу. Мапан (13 потаев от Кюльдинена) – степное радостное, веселое место отдыха. По окраинам селения стоят юрты. Толпятся стада. Киргизы в малахаях скачут, как воины XV века. Калмыки с доверчивыми лицами. Не успели найти место остановки в Мапане, как приходит калмык со сведениями чрезвычайного значения: «Во втором месяце, то есть в марте, от урумчинского генерал-губернатора распространялись известия по улусам, стойбищам и монастырям о том, что таши-лама избран китайским императором. Еще на трон не взошел, но уже принял тамгу (печать)». Только бывшие в Азии могут оценить значение этой выдумки для Монголии и Тибета. Конечно, в данном случае урумчинскй властитель имеет в виду именно Монголию. Да, об этой выдумке газеты не пишут и Рейтер не телеграфирует, но именно эти незримые слухи создают будущую действительность.

Много вестей про таши-ламу будет бродить по калмыцким и монгольским просторам. На многие годы!

Петля на Монголию задумана генерал-губернатором широко, и он думает, что никто об этом не знает. Но система китайских подкупов такова, что не только ямынь губернатора узнает все события, но и о ямыне все, кто хочет, тоже узнают все. Налаженная машина действует в обе стороны.

Все богатство этой страны, вся ее красота, вся ее значительность дут новых путей, новую культуру и самосознание. Оцените значение слуха о новом китайском императоре. Калмыки радуются притоку товаров из России. Говорят: «Теперь в России все хорошо».

26 мая

Калмыки просидели у ламы всю ночь. Принесли много новостей. Эти «устные газеты» имеют обширный политический отдел. Калмыки очень хвалят <…>. Удивительно, как быстро добрая слава о нем прошла по всем калмыцким землям. Простились мы с калмыками. Ждут они.

Сегодня путь долгий – 90 русских верст. Едем зеленеющей степью. Всюду юрты, стада. Над дальними Тарбагатайскими горами собирается вновь непогода, и холодеет ветер. Справа четыре отрога Алтая. Проехали поселок Курте, где дорога разделилась на большую – на Чугучак, и малую и глинистую – на Дюрбюлджин. В Дюрбюлджине те же глинобитки, но еще большая смесь народностей. Исчезло преобладание сартов или дунган.

Стоим в «мойке шерсти» у Князева. Его представитель Р. любезно уступил две своих комнаты. Жена Р. недавно из Семипалатинска, но уже рвется обратно. Говорит: «Здесь в китайской грязи и тьме задыхаюсь». Хвалит жизнь за границей.

Много хлопот с возчиками; надо уговорить их доехать в один марш до русского поста. Не советуют на ночь оставаться в китайском посту или в полосе между постами (русских 30 верст). Там бывают и кражи и грабежи. Будем стремиться проехать все 75 русских верст до Кузеюня в один пробег. Лишь бы китайская таможня не задержала нас. Даже Садык (кучер) нервничает и советует не задерживаться на китайском посту.

Еще анекдот: «В Урумчи лежит непохороненное тело чугучакского даотая. При теле живет белый петух, которого везут при гробе из Чугучака». Плохи дела мертвеца; из Пекина получен приказ возбудить посмертное судоговорение против бывших преступлений даотая и до конца процесса не погребать и не отправлять тело на родину. Вот уже подлинные мертвые души, и для балагана еще кукарекает белый петух. Не побывши в Китае, невозможно верить подобным танцам смерти. Как мало знают Китай, а в особенности в Америке. Помню, Лауфер в Чикаго говорил мне: «И чего это носятся с китайцами, не зная их». Тогда и мы еще знали только «музейный» Китай, но не действительность Синьцзяна.