Альтаир

Набатников вспомнил случай на теплоходе, когда счастливый отец не знал, как угодить своему избалованному отпрыску. Ребенок и пятидесятилетний Медоваров - оба они изуродованы равнодушными и чересчур добродушными воспитателями. «Кто же виноват? - вновь и вновь спрашивал себя Набатников. Все! Все мы - огромный коллектив. Это мы умиляемся, глядя на слепую родительскую любовь, и не замечаем, как на глазах у нас растут маленькие эгоистики, а потом делаются негодяями. Мы миримся с Медоваровыми в роли руководителей. - И тут же подумал: - А кто это мы? Коллектив не безлик, и спрашивать нужно с каждого члена этого коллектива». Так что же делать с Медоваровым? Формальных оснований для его увольнения нет. Ясно, что найдутся сильные заступники, их у Толь Толича хватает. Парторганизации не легко будет разобраться. Трудный случай.

Много повидал людей Набатников, был счастлив, что окружают его люди большой, широкой души, они живут, работают, любят и ненавидят, делают добро и совершают ошибки. Среди лих попадается и дурная трава - колючий чертополох. Но кто же его не распознает? А есть и овсюг, не отличишь его от полезного злака. Овсюг не сеют, он сам умеет зарываться в землю, чтобы жить и расти со всеми. Живет, разрастается, и не хуже других. А подчас и лучше - он цепкий, нахальный.

В эту ночь не заснуть. Что там мечтания, когда любуешься нашей золотой нивой, взращенной великим трудом, и тебя не покидает тревога за урожай: ведь еще остались сорняки!

Вставало утро. Афанасий Гаврилович вытащил из-под подушки часы - они показывали половину пятого, - быстро оделся и с полотенцем пошел к роднику. Холодная до ломоты в пальцах вода взбодрила его, исчезла усталость после бессонницы.

На вершине горы, у подножия которой был разбит лагерь, медным блеском горели известковые глыбы. Поднималось солнце.

Гора надежно защищала лагерь от взрывной волны и радиоактивных лучей, образующихся в момент взрыва. Кроме того, даже через некоторое время после этого нельзя пренебрегать защитой горы, так как некоторые радиоактивные вещества стойки и вредоносны. Прогуливаться по тому месту, где недавно произвели атомный взрыв, не рекомендуется. Во всяком случае до тех пор, пока специальные приборы не покажут, что вредных излучений нет.

Вот почему Набатников, которому было очень важно сразу же увидеть результаты взрыва, и не как-нибудь, а вблизи, решил использовать телевизионное наблюдение. Привезенных ранее телевизоров не хватало. Хорошо, что Пичуев захватил с собой еще два, с большими экранами, чтобы разные специалисты могли увидеть взрыв одновременно, а потом наблюдали за его последствиями. Конечно, основные исследования должны производиться с помощью всевозможных регистрирующих приборов. Но глаза есть глаза, иной раз лучше всякого прибора они помогают ученому оценивать сложные научные явления. Набатников знал это по личному опыту.

Еще с вечера Пичуев установил телевизор на командном пункте. Телевизор был с метровым экраном. Им особенно восхищался Лева Усиков. Вместе с друзьями он помогал ставить антенну, подводил кабель и чувствовал - себя незаменимым. Антенный кабель нужно вести умеючи, не делать острых углов, и в то же время изящно, со вкусом. Даже здешние опытные специалисты и то остались довольны.

Пичуев встал рано, проверил телевизоры, а потом, сам того не замечая, направился к палатке медпункта, задумался и опомнился лишь возле нее. Возвращаться было поздно. Зина, закутанная в платок, сидела на скамеечке, рядом лежали костыли. Пичуев отодвинул их в сторону, справился о здоровье и сел поодаль.

За последние дни с Зиной он виделся часто. Благо предлог подходящий. После нескольких взрывов следовало проверять с высоты, как изменилась карта района. Для этой цели на двух вертолетах решено поставить телекамеры. Передачу будут принимать в Москве.

Зина не раз поднималась на вертолете и хорошо пилотировала, поэтому, как только ей разрешат, она этим делом займется, а пока готовилась, изучала условия, аппаратуру, в чем ей усердно помогал Вячеслав Акимович.

Сейчас Зина попросила принести из палатки карту, чтобы наметить маршрут и определить наивыгоднейшую высоту полета. Развернув карту на коленях, захотела познакомиться с расчетами. Пичуев вынул из кармана блокнот. Она перелистала страницы, где была указана высота и другие данные, необходимые для будущих полетов, затем отдала блокнот и, потеплее закутавшись в платок, сказала:

- Как это все просто! Математика. Женя страдает, что ею нельзя проверять свои поступки. - Она помолчала, освободила руку из-под платка и скользнула пальцем по карте. - Так, Вячеслав Акимович. Здесь мы идем параллельным курсом.

Пичуев подавил вздох. Вот именно параллельным. Он должен будет лететь на другом вертолете на расстоянии в три километра. А вдруг и в жизни это расстояние никогда не сократится? Пути идут рядом, но не вместе. Математика наука точная - параллельные линии никогда не сойдутся. Эта мысль настолько его взволновала, что он не выдержал и спросил: