Альтамира. Играть вопреки

– Людям не понять скорбь орков. Вы можете прийти в большое стойбище, но не на Неделе Скорби! – проговорил он, явно намекая, что локация временно закрыта для других рас.

Что ж, я могла и сама пройти к этому Грыму, хоть без поддержки ребят было страшновато.

– Можешь взять с собой свою женщину, – неожиданно добавил орк, и я удивлённо на него посмотрела. Кого он имеет в виду? Зато остальные сообразили быстрее, и Тася, Макс и Оля одновременно схватились за меня, чуть ли не повиснув на шее и руках.

– Гарем – это хорошо! – уважительно покивал Быстрюк и отступил, давая нам пройти.

– Эй, так нечестно вдвойне! Может, я тоже его большой поклонник! – снова возмутился Димка, на что Макс потерся о мою руку пышной грудью эльфийки и абсолютно серьезным тоном заявил:

– У Угрюма нормальная ориентация.

Девчонки захихикали, а Тася, когда мы зашли в стойбище, обернулась и показала Димке язык.

– Отлично. Куда дальше? – заозирались мы, отойдя от ворот. Спросить у Быстрюка, куда идти, никто не догадался, а возвращаться обратно выглядело бы глупо. Да и вдруг передумает и не пустит снова?

– Дяденька, а куда вам надо? – дернула меня за штанину маленькая орчанка, довольно милая по сравнению со всеми виденными мной орками.

– Не подскажешь, где находится ваш вождь? – я присела рядом с ней.

Девчонка довольно закивала и вытянула вперед руку. Привыкнув, что за всё в игре надо платить, я потянулась было за монетой, но вместо этого она просто перехватила мою ладонь и потянула за собой с необычайной силой, едва не свалив.

Определенно, после смерти Наигада мы стали самым обсуждаемым событием недели. Мужчины посматривали на нас с неодобрением, хоть некоторые и восхищенно присвистывали при виде сопровождающих меня девушек. Женщины, напротив, ко мне относились с гораздо большей симпатией, а спутниц предпочитали игнорировать. Кстати, страшными женщины-орки не были: немного крепче той же Таси, с кожей оттенками от нежно-салатового до оливкового.

Девочка гордо шла впереди нас, задрав нос и показывая дорогу. Следом за нами, в шагах десяти, двигалась остальная орава ребятишек, так что зрелище мы представляли то еще! Наконец орчанка привела нас к большому шатру и указала на задрапированный шкурой медведя вход.

– Кого ты привела к вождю, Найда? – сидящая на земле у входа молодая и красивая даже по людским меркам зеленоволосая женщина посмотрела на нас долгим и внимательным взглядом, а девочка низко ей поклонилась.

– Меня зовут Угрюм. Мы принесли череп вождя Наигада, – не зная, как может представить нас девочка, поспешно представилась я, и орка посмотрела на меня.

– Это дом великого вождя. Из женщин только Главная шаманка может туда войти. Твой гарем останется тут, но ты можешь зайти, Угрюм, – сказала она низким голосом и откинула шкуру в сторону.

Когда мы оказались в шатре, от стоящего внутри острого запаха благовоний закружилась голова. Они поднимались в воздух от больших чаш на полу, и белый дым, окутавший комнату подобно вуали, мешал полностью рассмотреть обстановку. Впрочем, вождя сложно было не заметить. Могучий воин с посеревшей от многочисленных шрамов кожей стоял на полу комнаты, раскачивался из стороны в сторону и методично что-то бубнил себе под нос.

– Великий вождь, к тебе пришел гость и принес с собой череп твоего отца.

Кайута – а так как она зашла со мной вместе, то можно было не сомневаться, что мы встретили у входа главную шаманку – низко поклонилась орку, но тот не обратил на её слова никакого внимания. Шаманка едва заметно нахмурилась, но повторить свои слова не посмела.

Пришлось снова доставать череп. Я уже прониклась невольным уважением к его владельцу – стоило показать череп, как все забывали о своих делах и смотрели на него, как на великую святыню. Правда, в этот раз ситуация возникла обратная: вместо того, чтобы броситься на колени и обрадоваться, новый вождь смотрел на череп с ужасом, словно я держала в руках ядовитую змею. А затем замахнулся на меня огромным кулаком.

От неожиданности я уронила «святыню» на мягкую шкуру. Из основания черепа тут же повалил белый дым, из которого в воздухе соткалась фигура пожилого орка. Наигад-призрак направил крючковатый посох на нового вождя и размахнулся, словно собирался ударить его.

– Убийца! – прошелестело в шатре, так проникновенно, что меня до мурашек пробрало. – Ты заманил меня в ловушку. Мое тело сожрали великаны, а из костей вырезали себе трофеи. Познай же всю мою боль от предательства!

В шатре моментально похолодало, а Грым закричал, когда щупальце тумана коснулось его, обвязав петлю вокруг горла.

– Отец! Отец, не надо! Он обещал мне бессмертие! – Грым пытался вырваться из смертоносных объятий тумана, но лишь усиливал агонию. Мы же стояли оцепеневшие, не в силах пошевелиться, и я подозревала, что это тоже проделки Наигада. – Я требую бой духов!

Стоило ему прокричать последнюю фразу, как холод отступил. Судорожно пытаясь отдышаться, Грым покачнулся, ухватился за руку шаманки, чтобы устоять на ногах, но она отскочила от него, как от прокаженного.