Алтарь для Света. Том 2

Разговор был окончен. Девчонка задумалась о своем, а я приходила к неутешительным выводам, что  мои тридцать четыре года - это тот самый пик, после которого все силы идут на спад. Откровенно хотелось спать. Мышцы расслабились. Сознание медленно соскальзывало в дрему.  Думать совершенно не хотелось, несмотря на то, что разум лениво цеплялся за мысли, предлагая воспользоваться какой-нибудь методикой, чтобы сбодриться перед важной встречей.

Внезапно карета начала сбавлять  ход, а потом и вовсе остановилась.

- Мы разве уже приехали? - усомнилась я, не желая покидать нагретое местечко. За окном все также был лес, укутанный тонким слоем изморози и первого снега. - Лиана, нас мог остановить кто-то из дозорных?

Не напали же на нас разбойники всего в одном шаге от въезда на территорию пансионата?

- Не знаю, - веллади напряженно вглядывалась в окно, пытаясь отыскать ответ средь белой пелены. - Я всегда покидала это место пешком: либо со Старшей, либо с сокурсницами.

 Блеск!

Сонливость как рукой сняло. Дернув скрипящую дверцу, я выбралась из кареты, приказав девчонке оставаться на месте. Она попыталась что-то возразить, но я только шикнула в ответ.

В лицо сразу дыхнуло холодом. Слабенькое заклинание тепла, держащееся в салоне экипажа,  дрогнуло под напором ледяного ветра и побежало мелкой рябью. Я поспешила закрыть за собой дверь, чтобы не разрушить последние остатки угасающей магии. Кучер не будет активировать чарму повторно только для того, чтобы она проработала  с пользой десяток минут, за которые мы должны будем добраться до дверей пансионата.

Кстати, о кучере.

Грузный мужчина сидел на "козлах", продолжая удерживать поводья. Он чуть склонился вперед, отчего меховая шапка съехала вниз на лоб. Кучер напоминал застывшую куклу с остекленевшими глазами. Двойка лошадей неуверенно топталась впереди, склонив головы и периодически пофыркивая.

- Что с вами? - обратилась я к кучеру, запрыгивая на подножку.  - Вы меня слышите?

По привычке я мысленно потянулась к Свету. Нащупав ровным счетом ничего,  выразила свое крайнее разочарование относительно подобной ситуации, посчитав должным объяснить организму, что он мог бы уже вернуть утерянную магию, не дожидаясь посторонней помощи. В самом деле, я же взрослый человек! Разве мои проблемы не достаточно самостоятельны, чтобы решаться без моего непосредственного участия?

В слух это прозвучало примерно так:

- Да ты издеваешься надо мной! - Я легонько толкнула мужчину в плечо. Реакции не последовало.

 - Будьте, пожалуйста, живы, - попросила я, вытаскивая из кармана маленькое зеркальце. Прошло несколько мучительно-длительных секунд, прежде чем его поверхность  запотела. Я облегченно выдохнула, спрыгивая на землю. - Слава Свету, жив!

Радость продлилась не долго. Какое-то мельтешение на краю видимости. Настолько легкое и плавное, что можно принять за облачко пара во время дыхания. Инстинктивно я дернулась обратно к дверце кареты, но там меня уже ждали. Вот что значит лишиться магии. Ты теряешь способность чувствовать такие важные вещи, как враждебная волшба или присутствие постороннего на расстоянии вытянутой руки.

- Ты еще кто? - опешила я от такого наглого вторжения в личное пространство.

Девушка. Слишком юная для Старшей Сестры. И речь сейчас не возрасте.

Легкость одежды прямо таки кричала о наличии согревающего амулета, о котором я мечтала последние несколько часов. Высокие сапоги, обтягивающие кожаные штаны, длинная рубашка с  глубоким вырезом, наручи, пояс поперек талии, на котором закреплены амулеты.  Алая вышивка  извивалась на черной ткани, переползая за спину, словно ядовитая змея. Обилие рисунков сбивало с толку,  мешая сфокусировать взгляд, который вслед за гипнотическим узором, смещался к груди воительницы. Тут явно была замешена магия плетения, или же мне пора взяться за собственную фигуру и перестать завидовать окружающим.

Нежданная гостья не разменяла четвертый десяток лет. Нынче, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным наверняка, особенно в возрасте женщины, но не в этом случае. Эта девушка не стала бы скрывать свои года. Она считала себя выше подобных глупостей. Она гордилась собой. Результатом своих трудов. Своим выбором, своим образом мыслей, своим телом. Она не стремилась это спрятать, подобно смиренной жрице Луны. Она всем своим видом бросала миру вызов.

Она была почти одного роста со мной. Стройные ноги, точеная талия, изящный изгиб шеи. Острые скулы, алые губы, раскосые глаза, смуглая кожа, тонкие брови, черные, как смоль. И каждый фрагмент косметики на лице свидетельствовал о том, с какой тщательностью девушка выбирала тона, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к жителям восточных островов, к Ковену. Метиску в ней выдавали только насыщенные карие глаза с едва заметными желтыми прожилками цвета верескового меда. Намек, что в родословной  затесался южанин.