Алтарь победы

И точно: задолго до полудня, когда они лиги на две углубились в чащу, лес неожиданно поредел, исчез непроходимый лабиринт могучих корней, сквозь кроны деревьев пробились солнечные лучи, и на душе стало веселей. Выйдя на залитую мирным дневным светом полянку, они решили устроить привал — перекусить и отдохнуть немного. Конан кинжалом отрезал ломоть ароматного ржаного хлеба и протянул его Стагиру. Потом отрезал и себе, но для начала сделал основательный глоток из фляги, дабы восстановить подорванное борьбой с зарослями здоровье.

Помолчали. Конан чувствовал себя немного неловко — как, впрочем, и всегда в компании подростков. Не знал он, как вести себя с этими маленькими, загадочными существами, именуемыми детьми. Не было у него опыта общения.

— Э… Хм… А откуда ты знаешь, где живет этот отшельник? — нарушил киммериец затянувшееся молчание, когда завтрак был съеден, а время отправляться в путь еще не пришло.— Мне говорили, что он никого не подпускает к своему жилищу и никому не известно, где оно находится.

Стагир сунул в рот травинку и хитро поглядел на Конана.

— А я однажды проследил, куда он уносит еду из дупла.

— Понятно. И чего ради люди его подкармливают, раз уж он такой затворник?

Стагир пожал плечами.

— Не за так ведь. В обмен Моакст дает нам целебные травы, настойки делает, зелья всякие лекарственные. Вот, к примеру, в прошлом году бабка Альбара, соседка дяди Гарпага, захворала. Лекарь сказал, что до следующей недели не доживет. И что же? Моакст…

— Тихо! — вдруг цыкнул Конан и, вглядываясь в заросли кустов на противоположной стороне полянки, медленно потянул меч из ножен.

— Что?..— испуганным шепотом спросил Стагир и на всякий случай придвинулся к северянину поближе.

Несколько мучительно долгих секунд Конан напряженно вслушивался, но вокруг все было мирно и покойно.

— Показалось,— сказал он.— Вроде бы там кто-то шевельнулся… Нет, все-таки лес не моя стихия.

— Кролик, наверное.

— Кролик? Может быть. Но не хотел бы я повстречаться с кроликом таких размеров.

Значит, показалось,— успокоил Стагир.— Я же говорил, диких зверей тут уже давно никто не видел.

— Ну и слава Крому. Так что ты там про бабку говорил?..

* * *

Застать Конана врасплох, напасть так, чтобы он хотя бы последний миг не успел среагировать, было почти невозможно. Звериные инстинкты варвара, обостренные его полной тревожных приключений жизнью, позволяли ему почувствовать приближение опасности, даже не видя ее. И он почти всегда успевал повернуться к опасности лицом. Почти всегда…

Его инстинкты были бессильны лишь перед потусторонними силами, перед порождениями темных областей Неведомого, предвосхищать появление которых можно, лишь познав тайны искусства магии. А Конан отнюдь не стремился постигать эти тайны. Его удел — быть воином, а не чародеем…

* * *

Земля разверзлась в том месте, где сидел Стагир, и что-то темное стремительно рванулось вверх из самых недр и впилось в тело мальчика. Истошный крик пронзил лесную тишь… и тут же стих.

Неведомая тварь потянула ребенка вниз, под землю, но Конан уже летел в прыжке, обнажив меч. Его острый клинок рассек скрывавшуюся в норе тварь. Во все стороны брызнула зловонная черная жидкость. Ее капли заставляли чернеть траву и обжигали кожу киммерийца.

Конан не замечал этого.

Он подскочил к Стагиру, упавшему возле ямы, в которой пульсировало и дергалось в агонии нечто, и перевернул ребенка на спину. Покрытая зелеными бородавками огромная змеиная башка, отделенная ударом меча от шеи, словно отвратительный нарост возвышалась на тельце парнишки. Зубы твари вонзились в левый бок Стагира, достав до самого сердца.

Конан попытался разжать сомкнувшуюся змеиную пасть, хотя видел, что мальчик мертв и ему уже ничем не поможешь. Но оставить эту мерзость даже в небьющемся сердце он не мог.

Вздулись от напряжения мускулы варвара-исполина, на побагровевшей шее билась жила, но пасть не поддавалась, будто адские силы все еще помогали гнусной дохлятине.

Конан был не из тех, кто сдается. Он удвоил усилия — и вот… Пасть с отвратительным скрипом разжалась, и острые зубы — каждый размером с небольшой кинжал — вышли из тела. Киммериец отбросил голову гадины подальше…

* * *

Конан унес мертвого мальчика с проклятого места и, выкопав могилу у подножия высокого холма, предал его тело земле. Сердце киммерийца разрывалось от боли и гнева. Он постоял над могилой, потом подобрал мешок Стагира и стал взбираться на холм.

Тревожные мысли одолевали Конана. Гибель мальчика… Еще одна гигантская змея… Черный узел проклятого колдовства все туже затягивался вокруг него. Теперь Конан не сомневался: какой-то колдун стремится расправиться с ним. Но кто и зачем? Когда и где киммериец перешел ему дорогу? И почему на этот раз жертвой злых козней стал ни в чем не повинный мальчишка? Что это, ошибка колдуна?.. Да, необходимо поскорее все выяснить. Может, этот чертов отшельник что-нибудь знает?.. Но его еще надо найти…