Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

Оказалось, что двусмысленные показания некоторых экспертов и окончательный вывод присяжных о том, что Дамер не страдает психическим заболеванием, являются случаями, когда решения принимались исходя не из разума, а из иных побуждений. Судя по всему, необходимость проявления логики проиграла отвращению, которое вызвало поведение Дамера. Возможно, некоторые боялись того, к чему приведет признание психического заболевания как в этом, так и в последующих случаях. Если это так, значит, они не сумели осознать всю серьезность испытания, которое выпало на их долю. Также зарегистрированы случаи, когда эксперты явно не справлялись со своей ролью, и в такой ситуации им разрешали сообщить свои личные взгляды на моральную ответственность. И тот факт, что некоторые из них действительно признавали необходимость включения некрофилии в перечень психических заболеваний, не играет здесь никакой роли. Лекции о социальной политике – неподходящий материал для судебно-психиатрических экспертов во время дачи показаний в суде по вопросу невменяемости.

Несмотря на согласие Дамера с тем, что он, вероятно, не изобрел новых преступлений в истории человечества, он неоднократно заявлял, что его действия являются худшими из возможных и что для него не может быть прощения или спасения. В течение многих лет он жил, не считаясь даже с фундаментальными правилами социального поведения. Он существовал среди людей только «поверхностно». После раскрытия преступлений черта, которая была проведена между ним и остальной частью общества, стала ясно видна всем. Его разум и поведение функционировали непонятным для нас образом, но все-таки были взаимосвязаны между собой. Во время наших бесед он никогда не питал особой надежды на то, что его в конечном итоге оправдают или что его поведение поймут. Тем не менее по мере приближения даты судебного заседания он, казалось, хотел попробовать провести диагностику, чтобы найти подтверждение существования чего-то, что не являлось частью его самого (заболевание) и что заставляло его совершать преступления. Он не мог и думать о том, что когда-нибудь физически станет частью общества (то есть сможет прогуляться по Висконсин-авеню), однако признание болезни сохраняло некую возможность того, что однажды его смогут понять, признать и что он сможет восстановить связь с другими людьми. Он знал, что очень далек от остальных, поэтому заболевание и стало для него связующей нитью с другими людьми. На этот раз разделительную черту провели не из-за его поведения или сознания, а из-за решения присяжных. Судя по целям, которые поставил Дамер, он не провалил диагностику, но и не прошел ее.

Логика инструкций, которые дали присяжным, означала, что эти представители общества никогда не станут официально рассматривать вопросы способности Дамера оценивать и контролировать свое поведение. Без ответа на первый вопрос все остальные вопросы останутся неразрешенными. Тем не менее показания действительно касались этих пунктов, а строгость предложенных им стандартов означала, что в конце судебного разбирательства Дамеру неизбежно вынесут обвинительный приговор.

Что касается способности Дамера оценивать противоправность своих действий, ни один из экспертов не считал его невиновным на основании психического диагноза. Создатели диагностического теста намеренно заменили слово «знать» словом «оценивать», из-за чего казалось, тест получил дополнительное значение. Термин «оценивать» обладает не только познавательной сутью. Большинство людей утверждают, что данное слово подразумевает эмоциональное осознание и мышление. В таком случае нужно признать, что в поведении Дамера поражало отсутствие жалости или даже сочувствия к своим жертвам. Ясно, что он должен был полностью подавить свои чувства, чтобы сделать то, что он сделал. Тем не менее он прикладывал огромные усилия для того, чтобы его деятельность оставалась скрытой. После того как его поймали, он сообщил, что во время совершения преступлений осознавал противоправность своих действий и то, что они противоречат моральному и уголовному кодексу. Учитывая эти факты, расширенная концепция «оценки» казалась не более чем тонкой пленкой на твердом ядре доказательств, указывающих на то, что он знал о противоправности своих поступков. Разница между «оценивать» и «знать» не имела никакого значения.

Результаты анализа способности Дамера подчинять свое поведение требованиям закона оказались тревожными, поскольку каждый раз что-то было не так. Сначала возникли фундаментальные трудности с доказательством того, что определенное поведение может выйти из-под контроля. Какую информацию нужно искать? Какой порядок принятия решений следует применять? Сколько требуется данных, чтобы принять окончательное решение? Какие предположения необходимо внести? Как можно точно (и многократно) отличить неконтролируемое поведение от невменяемого или импульсивного? Найти ответы на эти вопросы нужно для того, чтобы удержать оценку в рамках правил научного исследования.