Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

В мировой литературе существует не так уж много примеров некрофильного поведения, если не считать особенно витиеватые и неправдоподобные отрывки из де Сада и Бодлера. Однако малоизвестная история К. М. Эдди[50] сильно совпадает по содержанию с историей развития некрофилии Дамера. Рассказчик так описывает свое детство:

Мое раннее детство представляло собой только долгую, прозаичную и однообразную апатию. Строго аскетичный, бледный, безжизненный, низкорослый, склонный к длительным периодам болезненной угрюмости, я подвергался остракизму со стороны нормальных, здоровых молодых людей моего возраста… Если бы я жил в каком-нибудь большом городе, где гораздо больше возможностей наладить с кем-то дружеское общение, я, возможно, сумел бы преодолеть эту раннюю склонность к затворничеству… В жизни мне не хватало мотивации. Мне казалось, что я нахожусь во власти чего-то, что притупляет мои чувства, задерживает мое развитие, замедляет мою деятельность и заставляет меня испытывать необъяснимую неудовлетворенность.

Первый труп, который он увидел, был телом его дедушки; данный момент он описывает словами «тот знаменательный час», после которого его жизнь изменилась навсегда. «Зловещее негативное влияние, которое, казалось, исходило от самого трупа, привлекало меня своей магнетической притягательностью. Словно все мое существо заражалось какой-то экстатической возбуждающей силой, и я почувствовал, как мое тело выпрямляется без сознательного на то волеизъявления». Рассказчик становится убийцей, его безумие усиливается, и убийства следуют одно за другим; он находится под властью принуждения, связанного с постоянным поиском и повторением того жуткого возбуждения, которое появляется, только если рядом труп. «Еще я знал, что благодаря какому-то странному сатанинскому проклятию моя жизнь зависит от мертвых, как от ее движущей силы; особенность моего существования заключалась в том, что я реагировал только на присутствие какого-то отвратительного мертвого дерьма»[51].

Да, это художественная литература, в которой к тому же много преувеличений, но, возможно, она более информативна, чем большинство фактических свидетельств о тех, кого сегодня называют «серийными убийцами». Джеффри Дамер сам мог написать слова, которые я процитировал выше, или как минимум признать, что они достоверны. Погружения в некрофилию можно достичь только за счет истинного и полного осознания того, из-за чего на самом деле человек совершает подобные поступки и почему он отчаянно пытается подавить остаточные эмоции. Дамер готовился к деяниям с помощью выпивки. Алкоголь требовался ему, чтобы набраться смелости в баре, он же помогал ему напоить партнера таблетками, в больших количествах алкоголь устранял запрет на убийство и усиливал желание сохранить части тела, но еще больше алкоголя требовалось, чтобы справиться с расчленением. Однако выпивка не могла справиться со всем в одиночку. Дамер тайно прошел гораздо более длительную подготовку, поскольку внутри него постоянно происходила борьба между, как он сам считал, дегенеративной личностью и вопросами морали. Какое-то время, до 1987 года, он пытался побороть это чувство, чтобы изменить свою жизнь и освободиться от поглощающей его любви к смерти. Но борьба прекратилась; теперь все его усилия были направлены на утоление горьких аппетитов темной стороны его личности.

«Разрушение плотин, сдерживаемых чувством стыда, отвращения и вопросами морали, которое должно произойти при становлении некрофилии, – писал А. А. Брилл, – требует бо́льшего психического труда, чем при формировании любых других извращений»[52]. Плотина Дамера, сдерживаемая чувством стыда, прорвалась после убийства Стивена Туоми, и впоследствии ее затопил поток болезненных фантазий. Со смертью его четырнадцатой жертвы это наводнение сменилось маниакальным безумием и кумулятивно смехотворными экспериментами. Он думал, что найдет способ удержать кого-то, не убивая его. Одним из тех, кого он хотел оставить у себя, был мальчик по имени Конерак.

* * *

В пятницу, 24 мая, в день смерти Тони Хьюза, Конерак подрался с другим мальчиком в школе Пуласки. Это был мелкий школьный конфликт по какому-то несущественному поводу, но подобные схватки, связанные с получением особого статуса, часто играют важную роль в жизни подростков, и ходили слухи о том, что драка возобновится в тот же вечер в парке Митчелл Доумз. Этого так и не произошло – Конерак был дружелюбным, энергичным юношей, и врагов у него не было. Следующим вечером, в субботу, 25 мая, он вместе с друзьями из Лаоса пошел на вечеринку в Кристал-Пэлас. В десять утра воскресенья он принял душ, а затем отправился в центр города. Это был последний раз, когда его видел брат. Брата звали Сомсак; ведь Конерак Синтасомфон станет вторым из этой семьи эмигрантов, попавшим в руки Джеффри Дамера: Сомсак был тем мальчиком, который подвергся сексуальному насилию в 1988 году.