Алтарь страха

Внешняя стена возносилась на высоту сорока футов. Ее восьмифутовую толщину составляли гранитные блоки, связанные и облицованные глиноземистым цементом. По гладкой как атлас поверхности не взобрался бы и паук. Вдоль основания стены, на высоте четырех футов, тянулась двойная система чувствительных микрофонов, призванных воспрепятствовать гипотетическому шпиону пробить проход сквозь стены. Создатели стены решительно полагали, что существуют фанатики, способные на все, и никакие меры против них не могут считаться излишними.

На всем гигантском протяжении этой четырехугольной стены было лишь двое ворот: одни, узкие, впереди — для входа и выхода персонала; другие, пошире, сзади — для грузовиков, подвозящих снабжение и вывозящих продукцию. И те и другие ворота закрывались тремя сорокатонными дверями из закаленной стали, массивными, как ворота в док. Двери управлялись механически, при этом в случае необходимости открывалась только одна из них. Каждую дверь охранял взвод охранников, рослых, крепких парней с угрюмыми лицами. По мнению людей, имевших с ними дело, охранников выбирали по их способности придираться ко всем и всех подозревать.

Выйти было легче, чем войти. Снабженный обязательным разрешением на выход, посетитель невыносимо долго простаивал перед очередной дверью, пока другая закрывалась за его спиной. Движение в обратном направлении представлялось настоящей тяжелой работой. Если идущий оказывался сотрудником учреждения и охранники его хорошо знали, то на его долю выпадало лишь томительное ожидание у открывающихся по очереди дверей да возможный вопрос о цели передвижения.

Незнакомцу же приходилось туго, независимо от того, каким рангом или документом он обладал. Он тут же попадал в лапы к охранникам первой двери и подвергался длительному и мучительному инквизиционному опросу. Если вопрошавшие оказывались неудовлетворенными — а их по большей части ничто ни на земле, ни на небе не могло удовлетворить, — визитера обыскивали буквально до пор кожи. Любой протест с его стороны приводил лишь к тому, что у него начинали проверять чуть ли не внутренности. Любая обнаруженная находка, вызывающая подозрение, показавшаяся непонятной, необъяснимой или напрямую не связанная с целью визита, тут же конфисковывалась и возвращалась лишь на выходе.

Такой оказывалась лишь первая стадия передвижения в этом бюрократическом чистилище. Охранники у второй двери специализировались на изобретении препятствий к продвижению внутрь, словно посетитель и не проходил через руки охраны у первой двери. Тут, словно ставя под сомнение профессиональные качества церберов первого препятствия, настаивали на «более тщательном» осмотре. Здесь могли заставить снять — а порой и действительно заставляли — зубные протезы и осматривали рот в его естественном состоянии, руководствуясь информацией об изобретении фотокамер размером с фильтр от сигареты.

Охранники третьего взвода состояли из наиболее скептически настроенных личностей. Они доводили визитера, одолевшего уже два барьера, до бешенства, звоня и перезванивая на посты у двух первых дверей и выясняя, какие вопросы уже задавались и какие ответы были получены. У них была склонность сомневаться в правдивости этих ответов, они не допускали даже мысли о том, что кто-то может говорить правду, и с пеной у рта выискивали противоречия в любой фразе. Они зачастую требовали, чтобы им предоставили весь перечень вопросов и ответов, а любая обнаруженная оплошность визитера приводила к тому, что жертва в третий раз за полчаса стояла перед ними полностью обнаженной. К тому же на вооружении охранников взвода номер три находились рентгеновский аппарат, детектор лжи, стереоскопическая камера, приспособления для сверки отпечатков пальцев, и другая зловещая аппаратура. Впрочем, до них дело доходило редко.

Гигантская стена, окружающая предприятие, отлично гармонировала с внутренним содержанием. Кабинеты, отделы, мастерские и лаборатории отделялись металлическими дверями, а несговорчивые охранники препятствовали передвижениям между строго определенными помещениями. Каждая изолированная секция отличалась своим цветом стен коридоров и дверей, и, чем выше в спектре значился цвет, тем большим уровнем секретности и мер безопасности обладал данный отдел.

Работавшим в секции с желтыми дверями не разрешалось заходить в помещения с голубой дверью. Труженикам голубых дверей позволялось «посещать трущобы», как они сами это называли, в желтых или еще ниже находящихся по уровню секретности площадях, но строжайше запрещалось совать нос за лиловые двери. А уж за черные двери без официального приглашения изнутри не мог зайти даже и охранник. Бродить, где им заблагорассудится, и осматривать хоть все предприятие дозволялось лишь обитателям помещений за черной дверью, президенту да самому Господу Всемогущему.