Алтарь страха

— Давайте разберемся, — сказал Бейтс. — Вы ценный сотрудник и работаете с нами уже четырнадцать лет. И до сего дня казалось, что вы всем довольны. Работали вы отлично, и никто не критиковал ни вас, ни вашу работу. И если бы вы продолжали в том же духе, то могли бы не беспокоиться за свое будущее. А теперь почему-то хотите бросить спокойную и высокооплачиваемую работу. Я правильно излагаю?

— Да, — тупо, но решительно заявил Хаперни.

— Не имея ничего лучшего в перспективе?

— Именно так.

Откинувшись на спинку кресла, Бейтс задумчиво уставился на него:

— Знаете, что я думаю? Я думаю, что вы просто устали. И думаю, что вам надо показаться врачам.

— Не хочу, — заявил Хаперни. — Более того, не желаю. И не собираюсь.

— Но врач мог бы определить, не страдаете ли вы переутомлением от излишней перегруженности работой. Он мог бы порекомендовать длительный отдых, — принялся уговаривать Бейтс. — Вы могли бы получить отпуск с сохранением содержания. Отправились бы в какое-нибудь тихое, безмятежное местечко, поудили бы рыбу и вернулись, чувствуя себя, как новенький.

— Рыбная ловля меня не интересует.

— А что же тогда вас интересует? И чем вы собираетесь заняться после того, как уйдете отсюда?

— Хочу какое-то время просто погулять. Идти куда глаза глядят. Хочу идти туда, куда захочется.

В разговор вмешался нахмурившийся Ледлер:

— Вы собираетесь уехать из страны?

— Не сразу, — сказал Хаперни. — Если только придется.

— Придется? Это еще почему? — Не получив ответа, Ледлер продолжил: — Из вашего личного дела следует, что вы еще никогда не обращались с просьбой о выдаче вам паспорта. И мой долг предупредить вас, что в случае подобного обращения вам придется столкнуться с весьма неприятными вопросами. Вы обладаете информацией, представляющей интерес для врага, и правительство не может позволить себе игнорировать данный факт.

— Вы хотите сказать, что я могу начать торговать знаниями?! — в гневе прорычал Хаперни.

— Вовсе нет, во всяком случае, в нынешней ситуации, — умиротворяюще сказал Ледлер. — В данный момент вы вне всяких подозрений. Никто не сомневается в вашей лояльности. Но...

— Что «но»?

— Обстоятельства меняются. Человек существует без работы, без доходов, кончаются сбережения. Затем наступает первое испытание бедностью. И вот он уже начинает задумываться о тех вещах, которые раньше получал гарантированно и в избытке. Понимаете, что я хочу сказать?

— Я не собираюсь становиться безработным бродягой. Когда придет время, я найду работу.

— Вот как? — Бейтс иронически поднял брови. — А как вы думаете, что скажет нормальный работодатель, когда вы войдете и спросите, не нужен ли им физик-вакуумщик?

— Моя квалификация не помешает мне мыть посуду, — возразил Хаперни. — И вообще, если вы не возражаете, я бы сам хотел заняться решением своих проблем. Это ведь свободная страна, не так ли?

— Именно об этом мы и печемся, — вмешался Ледлер.

Бейтс тяжело вздохнул и высказался:

— Если человек намерен внезапно сойти с ума, я не могу ему в этом препятствовать. Поэтому я принимаю ваше заявление и передаю дальше, в штаб-квартиру. Не сомневаюсь, что там на это дело посмотрят по-другому. Но если они решат, что вы заслуживаете расстрела на рассвете, то пусть сами этим и занимаются. — Он махнул рукой, отпуская посетителя. — Ладно, я позабочусь о том, чтобы ваше заявление пошло по инстанциям.

Хаперни удалился, а Ледлер сказал:

— Ты обратил внимание на выражение его лица, когда прозвучали слова о расстреле на рассвете? Конечно, он понимал, что ты шутишь, но тем не менее как-то напрягся. Возможно, он чем-то напуган.

— Показалось, — фыркнул Бейтс. — Я сам за ним наблюдал. Он выглядел вполне нормально со своим ослиным упрямством. Я думаю, что просто наконец Природа берет свое, пусть и с запозданием.

— В смысле?

— Он задержался в плане сексуального развития, а теперь Наконец созрел. Даже в сорок два года еще не поздно подумать об этом. Держу пари, что он сейчас мчится отсюда галопом, как возбужденный бычок. И будет носиться, пока не найдет себе подходящую подружку. Натрахается, угомонится и попросится назад на работу.

— Возможно, ты прав, — согласился Ледлер, — но деньгами я бы не рискнул, ставя на это. Инстинкт мне подсказывает, что Хаперни чем-то здорово встревожен. И было бы неплохо узнать чем.

— Ну, это не тот тип людей, которых легко встревожить, — заверил его Бейтс. — Его ничем не прошибешь. Все, что ему нужно, — это вдосталь накувыркаться. Но ведь в этом нет ничего незаконного, разве не так?

— А мне иногда кажется, что следовало бы и тут ввести свой закон, — загадочно сказал Ледлер. — Во всяком случае, когда на высококлассного специалиста вдруг нападает хандра, мы не можем с уверенностью утверждать, что все дело в том, что человеку настала пора размножаться. Наверняка причина лежит глубже и представляет собой нечто более опасное. И мы обязаны понять, в чем дело.

— И что же ты предлагаешь?

— Продолжать наблюдать за ним до тех пор, пока не убедимся, что он не собирается причинить нам неприятности. Пусть за ним последит пара агентов контрразведки. Правда, придется раскошелиться.