Алтарь

Несколько секунд Сергей не мог сообразить, что случилось, и, только оглядевшись вокруг, понял – людской поток остановился, застыл. На Сергея снова обрушилась неестественная тишина, нарушаемая лишь его собственным тяжёлым дыханием. «Всё… Наконец-то… Надо узнать, разобраться», – пронеслось в голове у Сергея. Пелена перед глазами рассеивалась, сердце больше не пыталось выскочить из груди – Сергей начинал приходить в себя, когда внезапно, словно по чьей-то неслышной команде, толпа рванулась вперёд, но уже не шагом, а не по-человечески быстрым бегом. Сергея сбили с ног, и он упал лицом на пыльный асфальт, разбив до крови нос. Попытки подняться остались безуспешными: люди уже не обходили его, а бежали прямо по ёжившемуся с каждой минутой всё слабее телу. Кто-то, споткнувшись, падал, и его тоже затаптывали, но толпа ни на секунду не останавливалась, а, казалось, даже увеличивала скорость…

Сознание уже покидало Сергея, но он упорно цеплялся за окружающий мир, не желая умирать, не разобравшись во всём. Как же так, что же случилось с ними, со всеми людьми? Что произошло с нашим миром? Неужели конец?! Но так не должно быть! Не должно быть… Пустота… Вокруг пустота, внутри пустота…Пустота – пусть и так – просто так… Нет! Надо разобраться, в чём причина. Кто это сделал?.. Снова пустота. Она трясиной утягивает за собой, в себя, в ликующую бездну…Нельзя ей противиться – там покой, счастье…Нельзя…Но, боже, сколько же можно падать… ПУ-СТО-ТА…

  

июнь 2000.

МУРАВЕЙНИК

Он шёл по улице... Куда? Он не знал. Вперёд... Мимо груд мусора, пыльных автомобилей, безликих коробок домов по грязи и лужам сквозь смог, повисший над улицами... Он чувствовал себя муравьём под серыми тучами, скрывающими от него небо. Муравьём в огромном муравейнике, который он ненавидел. Ненавидел всем своим существом и мечтал вырваться наружу, в другой мир – более светлый и радостный... Ему была отвратительна эта жизнь, этот город, эта страна, где все люди были на одно лицо и различались только порядковыми номерами и профессиями. Не было имён, не было фамилий – одни числа... У него тоже был номер. Длинный, очень длинный. И профессия – строитель. Но он ощущал себя не каким-то числом. Он знал своё имя, знал свою фамилию, помнил бывшую профессию. Чувствовал себя человеком, Человеком среди человечков. Только он один имел что-то своё – индивидуальность, отличавшую его от серой массы других. У него своё лицо, своё имя, своё мнение...

Потому что он не отсюда. Родился не в этом мире, а теперь очутился здесь, не желая того. Здесь у него не было друзей, не было врагов, не было любимых и тех, кто любил бы его, не было людей, которым он нужен не как работник, а просто – по-человечески. Здесь это просто невозможно. Все, кто окружал его, были «машинами», слепо следующими вложенным в них командам: они выглядели одинаково, мыслили одинаково, жили одинаково... Считали себя счастливыми. Здесь не было преступности, грубости, лжи или хамства. Равно как и не было симпатий, отзывчивости, понимания, любви... Всё делалось по шаблону, так, «как положено». Все имели всё и, одновременно, не имели ничего, потому что они – бесчувственные, равнодушные, слепые овцы. Им по душе любой путь, которым приказывали идти и, что бы ни случилось, они были всегда всем довольны. Даже этой повсеместной грязью и вечной серостью, давящей на сознание нормального, мыслящего человека. Такого, как он. И он не мог сделать ничего, уже почти смирился с этим, почти привык ко всему. Но не до конца: в его душе ещё тлели угольки неприятия окружающей действительности. Он ждал, ждал какого-то решения, которое могло вот-вот прийти, возникнуть из ниоткуда, дать ответы на все вопросы и изменить ситуацию... Надеялся на это, жил с надеждой... Но решение не приходило. Он ждал его изо дня в день, но оно не появлялось. И это доставляло ему боль. Сильную боль. Он мучился этой болью. И с каждым днём всё сильнее и сильнее. Он уже не мог терпеть её. Ему хотелось кричать, выть, кататься по земле и бить по ней кулаками, но он знал, что всё это было бы напрасно. Это чужой мир, живущий по чужим законам, и он, как ни старался, не смог бы изменить его ни на толику.

С такими мыслями он шёл на работу, исполнял трудовые обязанности, возвращался обратно, ложился спать и просыпался. И всё это время терзался чувством одиночества, полного одиночества. «Как же? Как же мне вырваться отсюда?!» - эти слова звучали в его голове как дикий крик человека, сходящего с ума.