Альтер Эго

– Ей, Гийом, Жак – обратился де Бриен к двум войнам, возьмите нашего доброго хозяина и подведите его потихонечку к ближайшей осине, да повесьте там понежнее за шею, что бы завтра утром мы с Шарлем де Беатцем и другими достойными рыцарями его видели, когда будем проезжать мимо. Доброго Вам пути славный управляющий, милый кабатчик. Вы на всём скаку въедете в ад. Доброго вам пути!

– О сеньоры рыцари большие шутники – сказал ошеломленный хозяин, большого я не расслышал, так как войны вытащили последнего из комнаты.

А Гастон де Бриен видимо самый веселый рыцарь Франции, отхлебнув пряного эля, с улыбкой откинулся.

Голиаф сидящий на полу пошевелился, сел и огляделся.

– Друг мой, идите на кухню, где велите от моего имени, что бы Вас накормили, ты славный малый и это меньшее, что я могу сделать для тебя – с этими словами я снял кошелек, висевший у меня за поясом и подал его парню.

– Спасибо сеньор – сказал Голиаф, опускаясь на колени и целуя мне руку, клянусь распятием, Вы самый добрый рыцарь, которого мне приходилось встречать на свете.

Парень тяжело вздохнул, спрятал кошелек и пошёл на кухню.

– Какой крепкий парень! – сказал де Бриен и тут же крикнул – Ей, нам нужен ещё кувшин с элем и когда, наконец, нам подадут тот окорок, что уже с четверь часа шипит на огне.

Я завернулся в свой плащ, удобнее устроился и мрачно задумался.

Под утро в деревне поднялась суматоха, послышались оклики часовых, зазвенело оружие, застучали копыта; отряд всадников подъехал к дверям харчевни, и в комнату зашел один из рыцарей, забрызганный кровью. Это был один из разведчиков посланных накануне вечером к замку Тарс.

* * *

Замок Тарс стоял недалеко от лесной дороги. Рядом повсюду располагались небольшие вересковые пустоши. Это было большое каменное прямоугольное здание, по углам которого возвышались круглые башни с бойницами и зубцами. Внутри замка находился узкий двор. Через широкий ров, был, перекинут подъемный мост, сейчас поднятый. Вода текла в ров по канаве, соединявшей его с лесным озером; канава на всём своём протяжении находилась под защитой двух башен. Обороняться в таком замке было очень удобно.

Прямо перед замком находился довольно большой сочный луг, на котором наша армия и расположилась лагерем. Прежде чем приступить к осаде, войны приступили к сооружению собственных укреплений. По тому, как быстро вырастал ров, окружающий лагерь и поднимался палисад, также предназначенный для защиты, я понял, что войны грамотно выполняли привычную для себя работу. Я вспомнил, что во времена средневековья с его диковинными войнами, когда все подчинялись не плану единой компании, а прихоти отважных головорезов, у которых возникал собственный замысел, едва только под их началом собиралось человек двадцать пять, готовых содействовать его осуществлению, требовалось лишь помощь внезапно освобожденного гарнизона, который, выступив в поход, случайно приходил на помощь какого-нибудь обложенного неприятелем гарнизона, чтобы сегодняшние осаждающие завтра же оказались в осаде. Это вполне могло случиться и в данном случае, если бы в тыл нашей армии случайно ударили какие-нибудь неизвестные нам войска Жана де Рожеля.

Но благодаря укрепительным работам, которые тянулись до глубокой ночи все было спокойно в нашем лагере в этот ночной час. В течении дня были видны осажденные, которые наблюдали с крепостных стен за этими приготовлениями. Однако лагерь они не обстреливали; стрела пущенная самой сильной рукой из самого сильного лука продела бы не более двух третей того расстояния, что отделяло палатки войнов от стен замка. Сейчас тишина нарушалась лишь часовыми, которые время от времени окликали друг друга.

Я так сильно устал, что рухнул на волчьи шкуры, служившие мне постелью, даже не сняв доспехов. Шлем, я бросил рядом с ложем на солому. Медная лампа, единственный огонёк в моей палатке создавала причудливые тени. Подперев голову рукой, я неотрывно смотрел на лампу, и очередной раз задавал себе, один и тот же вопрос. Что всё это такое?

– Тебя посетили мрачные мысли, Шарль де Беатц – спросил зашедший в палатку. – К несчастью – прибавил он со вздохом, вести, которые я привез, вряд ли дадут им более радостный оборот.

– А это ты, Гастон де Бриен! – сказал я.

– Клянусь душой, мы недооценили силы де Рожеля. Как сообщают в течение вчерашней ночи и сегодняшнего дня все посланные разведчики силы врага превышают наши. Боюсь, друг мой, нам не справится без подкрепления. – Мне кажется надо послать гонца к твоим верным вассалам рыцарям: де Бивару, де Ланцу, де Фруассару, дю Геклену и другим с требованием немедленно встать под наши знамёна.

– Нет, пока они соберут войска и прибудут сюда пройдёт слишком много времени.

– Что же делать? – спросил де Бриен.

– Будем атаковать завтра;

– Согласен – ответил де Бриен немного подумав. Кроме того, я получил сведения, что на выручку Жилю де Бодрикуру и его людям может выступить граф Артюс де Грюель, которого бывшие поданные де Рожеля готовы признать своим новым хозяином.

– Тем более мы должны атаковать завтра.