Альтер эво

Лишь выйдя из конторы на свежий воздух, он сообразил, что зацепило его внимание в словах поверенного: всего-то навсего слова «Господи, помилуй». Он и сам только что упомянул Господа всуе. И вспомнил, что хотел выяснить у кого-нибудь, как обстояло у Старкова с религией, но возможность, очевидно, была в очередной раз упущена. В наводящий уныние офис с дерганым поверенным Марк больше не вернется, однозначно.

Тем более теперь у него появилась для жарки рыбка покрупнее.

2

Майя всю жизнь очень плохо видит в темноте. Она крадется по крыше, буквально дыша в спину Давиду, чтобы не ступить куда не надо.

Сперва он еще пытался ее отговорить, но очень быстро отступил. Хотя, конечно, он прав. Что ей теперь делать в клинике? Майя не знает. Знает только, что собирается попасть туда как можно скорее.

Давид ложится на живот и, заглянув через край, осторожно осматривает территорию. Ночь безлунная, но небо чистое, черное. Времени – три часа, октябрь. Не надо быть Майей, чтобы уже на расстоянии собственной руки ничего вокруг не видеть.

Давид лезет вперед.

Не глядя, как он спускается, Майя слышит лишь слабые шорохи, а затем едва различимый шум прыжка на гравий. Отрешенно повторяет тот же трюк. Она почти не думает о том, что делает: руки-ноги движутся сами, наверное, снова сказывается пресловутая ОФП полли. Когда кирпичные выступы под ногами заканчиваются, Майя повисает на руках, перебирает ими, выступы снова заканчиваются, она разжимает пальцы, пружинисто спрыгивает. Ниндзюцу от грандмастера клиентской удовлетворенности.

На месте антитеррора она бы тоже еще немного понаблюдала за замком, хотя слишком усердствовать с этим не стала бы: после той гражданской войны, которая здесь разгорелась, вряд ли в окрестностях осталось много объектов для наблюдения. Давид скользит вдоль стены здания, прячется в тени. На углу тормозит, и Майя, прищурившись, с грехом пополам различает два транспорта, которые стоят с выключенным всем со стороны главного входа. Давида это не обескураживает – очевидно, он и ждал увидеть нечто подобное, – так что они с Майей разворачиваются и обходят замок, двигаясь уже в противоположном направлении. С другой стороны никаких транспортов нет. Часовых (да и зачем бы?) нет тоже, так что они с Давидом, пригнувшись, пробегают короткий открытый участок двора, мимо клумбы, которой вчера любовался первый из двух убитых даймё, и оказываются под глухим каменным забором в полтора роста высотой.

Хотя на верху забора уложена до кучи еще и колючая проволока, Майя уже поняла, что такие вещи Давида не напрягают. Там же торчат на худосочных ножках гроздья камер, и наверняка те, кто сегодня с утра приедет разбираться со всем этим говном, доберутся в конце концов до записей, изучат их, зафиксируют Майю с Давидом и предпримут в связи с этим некие действия. Давид бросает на Майю быстрый взгляд, разводит руками, низко приседает, подпрыгивает и карабкается наверх.

Наивно стараясь держаться бочком к камерам, Майя повторяет за ним. Она заметно ниже ростом и недопрыгивает – Давиду приходится ухватить ее за руки и втянуть на забор. Кусачки, чтобы срезать колючку, у него чисто случайно не с собой, так что оба они, как ни выкручиваются, оставляют на проволоке фрагменты одежды и обдирают кожу. Поскорее спрыгивают, в результате чего триумфально оказываются в редкой молодой рощице. Гип-гип-ура, свобода.

Стараясь производить меньше шума, Давид полуидет-полубежит между стволов. Майя решительно не понимает, как он разбирает дорогу: ей самой очень трудно в такой темноте не навернуться о корень, не вывихнуть ногу, не впилиться лбом в дерево. Метров через тридцать Давид останавливается и поджидает ее.

– Бывший заказник, – негромко сообщает он. – Редкие виды пернатых и какие-то там еще крестоцветики. До войны хорошо было сюда сбегать: мы тут строили шалаши и хлеб на прутиках жарили.

Майя отстраненно кивает. Давид оценивающе оглядывает ее, но от дебильного «ты как?» воздерживается – хвала небесам, она в кои-то веки с правильным мужчиной.

– Послушай, не стоит нам прямо сейчас ломиться в «Новую жизнь». Мы не знаем, чем вчера кончилось дело. Что известно про нас с тобой, не ищут ли нас, если ищут, то кто.

– Ты не должен идти со мной, – бесстрастно произносит Майя, чувствуя, как по ледяной пустыне внутри нее ветер гоняет поземку.

– Я пойду, – с мягким нажимом говорит Давид. – Но давай проявим немного разумной осторожности, а? Как считаешь?

Майя пару секунд молчит. Мысли ворочаются еле-еле.

– Ладно.