Альтер эво

– Он был не из тех, кого можно заставить. Нетипично. В целом надавить можно на любого. Но, как я уже сказал, этот человек меня поразил. – Он тянется за стаканом, отпивает немного зеленоватого сока. – Мы встретились сразу после последней войны. Прозрачность тогда еще не действовала, но я практически уверен, что этот человек оказался бы непрозрачным. Однажды он просто появился, а какое-то время спустя исчез, и с тех пор я ничего о нем не слышал.

После подвала постоять на свежем воздухе очень даже приятно, так что Майя по-прежнему не рвется присесть. Тем более задавать вопросы, возвышаясь над даймё, как-то даже приятно: рождает иллюзорное ощущение, что в разговоре у тебя есть какой-то вес.

– И при чем тут я? Хотите, чтобы я вам нашла этого человека, что ли?

– Пристрелив тебя прямо сейчас, я, возможно, многое потеряю, но трудно сказать, кто из нас потеряет больше, – не меняя тона и все так же глядя на клумбу без цветов, сообщает даймё. – А ведь это может произойти и не прямо сейчас, а спустя несколько крайне болезненных для тебя часов. Постарайся проявлять побольше почтительности. Сядь.

Сиденье белого металлического стула выглядит сырым. Майя снова думает, что вот сейчас появится страх. Но – нет, не сейчас.

– Дуракам вольно думать, что власть основана на силе. Время от времени я проявляю силу – отрезаю нос какому-нибудь Давиду, – чтобы мои люди видели: вот она, сила нашего вожака, вот его право властвовать. Но подлинная власть зиждется на осведомленности.

Поскольку даймё так вылупился на клумбу, Майя решает смотреть туда же. Неожиданно на нее снисходит инсайт: это летом клумба была клумбой, а сейчас она – кладбище цветов, братская могила.

– Благодаря тому человеку после войны я не скатился в небытие, а сделал первые шаги вверх по лестнице. Он несколько раз помог мне, и не потому, что я на него давил. Один раз он сказал, что видит во мне потенциал. Что я могу многое сделать, и это будет… интересно. – Губы даймё трогает слабая улыбка и, погрузившись в воспоминания, он повторяет уже тише: – Да, он употребил именно это слово – интересно.

Страх все не приходит, и Майя выразительно оглядывается на краснокирпичное здание, в торце которого оконными панелями выложен высокий и узкий крест, и на Оскара, вышагивающего туда-сюда в карауле, а потом вопросительно смотрит на Язепса Ивановича. Интересно? Стать мафиозным главарем? Сильным, влиятельным, наверняка небедным вожаком толпы отмороженных ублюдков – и это называется «многое сделать»?

Непонятно, читает ли даймё ее мысли или следует ходу своих, но он резко меняет тему:

– Братья Нефедовы не были крупными игроками, но то, что они выбыли из игры, пошатнуло шаткое равновесие в отрасли. Сейчас начнется передел. Ситуация может стать напряженной.

Поскольку даймё не развивает эту тему, Майя осторожно начинает:

– И вы были бы рады найти еще одного такого особенного человека, который помогал бы вам… информацией?

Перед последним словом она запинается, потому что вдруг вспоминает ворону Марка. Он немного рассказывал ей о своей работе. Кажется, что-то очень похожее сейчас нужно типу в соседнем кресле.

Даймё наконец-то отрывается от созерцания клумбы, поворачивает голову и смотрит на нее.

– Тот человек объяснял, что его умение – не есть нечто исключительное. Что настроить восприятие подобным образом может любой. Что раньше это умели даже многие, но война… Перед тем, как исчезнуть, он предупредил, что с ним мы больше не увидимся, но предсказал нашу встречу с тобой – в случае, если я не стану препятствовать тому, кто запросится на волю. Он сказал так: выпусти мелкую рыбку, и она вернется и приведет к тебе большую. Позже я рассудил, что речь о нашем Давиде, и последовал совету. – Даймё хмыкает. – Тот человек даже описал мне тебя. Правда, на нарисованном им портрете ты представала величественной и опасной, этакой беспощадной амазонкой, к тому же рослой и гораздо фигуристее. Но у него было специфическое чувство юмора.

Майя неуверенно оглядывается на Оскара, который по-прежнему шастает туда-сюда близ краснокирпичного здания – достаточно далеко, чтобы не слышать их беседы; к тому же, теперь он говорит по телефону.

Чего от нее хотят? Она же ничего не знает. Ничего такого не умеет.

Но, понимает она, ни в коем случае Язепс Иванович не должен об этом догадаться.

– Предположим, – с сомнением в голосе начинает она, как будто бы ей и правда есть что ему продать, – я соглашусь помогать вам. Что взамен? Как это будет вообще – вы меня в штат оформите или что?

Даймё лениво тянется к блюду, за киви, и откидывается на спинку стула. Скупо улыбается.

– Взамен ты получишь то, что хочешь. Ты хотела новую кредитную линию? Я дам ее. Или же сразу дам то, зачем тебе нужна эта кредитная линия. Хочешь Давида, целого? Хорошо. Конечно, тебе придется доказывать свою эффективность. И конечно, попробовав обмануть меня, ты будешь жалеть об этом каждую минуту каждого часа, который я позволю тебе прожить.