Альтернатива

— Да, Жорж, интересный выдал ты отчет. Семен Федорович даже подумывает, не обязать ли всех сотрудников Управления таким же макаром отчитываться о своих отпусках. Если реально такая байда произойдет, все твои коллеги выразят тебе свою большую и искреннюю благодарность.

— Петр, да мне не жалко! Не для себя же стараюсь, для Родины. Как я её понимаю.

— Вот-вот, а понимание у тебя специфичное. Кстати, ты в партию не надумал вступать?

— В какую?

— Всё шутишь… с другой стороны, ты ж у нас проходишь как молодой комсомолец, пока и так прокатит. А дальше видно будет. Если ситуация станет развиваться и дальше как сейчас, то членство в партии будет необязательным.

— А сейчас?

— А сейчас даже мотострелковой ротой не поставят командовать беспартийного офицера.

— Вот прямо с ротного уровня? Да уж, забыли завет Ильича про «лучше меньше да лучше». Помнишь сказку про скорняка, который из одной овчины смог семь шапок сшить? Вот и тут та же история. Гренадеров в полку много, просто они маленькие.

— Жорж, чего ты агитируешь меня за Советскую власть? Я всё понимаю. Ты сейчас над чем работаешь?

— Над чем скажут. Вообще не очень уверен, что от меня польза в отделе есть.

— Есть, поверь начальству на слово. Собственно, ради твоего подхода к информации шиворот-навыворот тебя в аналитики и определили. Один заход с Рижской киностудией чего стоит.

Это да, это смешно вышло. Или не очень, как посмотреть. Тут как-то сидел в гостях под включенным телевизором, и попал на титры после детского фильма, уже не помню какого. Зато точно помню, что снят на Рижской киностудии. Сидел и внимательно следил глазами за фамилиями всех, принявших участие в съемках от режиссера до монтажера. Сначала по привычке искать знакомые, а потом уже из спортивного интереса, увижу ли хоть одну русскую. Хрен там, при пятидесяти восьми процентах русских в Риге, на Рижской киностудии не нашлось ни одного. Ну или в фильме без них обошлись. Как вариант — убрали смердов из титров. И что-то такая нехорошая обида поднялась — вот значит как, национализм уже махровым цветом в полный рост по всем огородам, а наша идеологическая машина старую песню поёт про дружбу народов. Оформил записку по данному факту, тем самым спровоцировал проверку и анализ по всей Прибалтике. Копают теперь в открытых и не очень источниках. А чего копать, уже итить-колотить пора.

— Петр, а вот скажи еще вот чего: я так и не понял, эксперимент с курсами как закончился?

— С чего ты решил, что он закончился? Эксперимент продолжается, и ты в нем участвуешь, между прочим.

— Да? Извини, не заметил.

— Сейчас поймешь. У руководства для тебе появилось новое задание, тебе понравится.

— Заранее боюсь.

— Ну и зря. Для начала тебя переводят в действующий резерв. Подробности узнаешь, но заранее отвечаю на главный вопрос — жалованье сохраняется в полном объеме.

— Фу, главное услышал.

— Даже не сомневался, что для тебя главное. Дитя капиталистического мира.

— Ну вот такое я дитя-переросток. Кушать привык ежедневно и в тепле на мягком спать.

— Кончай базар. Далее, официально будешь работать главным тренером команды «Динамо» по истфеху.

— Всё-таки в «Динамо»? Хотя да, логично. Только один нюанс — я не закончил технарь, у меня даже среднего образования в этой эпохе нет, не говоря о профессиональном.

— Верно говоришь. Значит что? Ты сейчас возвращаешься в восемьдесят седьмой год сразу после комиссования, переводишься на дневное. Доучиваешься, получаешь диплом тренера и вот ты уже в нашем времени с дипломом и чистой трудовой книжкой. У тебя же там последняя запись «уволен из Тульского обкома ВЛКСМ в связи с призывом на срочную службу в ВС СССР». Дальше будет — принят на дневное отделение техникума. И мы тебе через год новую запись делаем — главный тренер команды.

— Красиво. А машину времени где взять?

— Жорж, не разочаровывай меня. Тебе её выдали год назад вместе с офицерскими погонами. Кстати, форму пошил?

— Угу. Как дурак потратился, теперь висит ненадеванная ни разу. Через год новую шить.

— Думаешь, уже через годик в генералы вырастешь?

— Пипец, Петя. Не разочаровывай меня. Вырасту я из старой формы.

— Блин, ты еще растешь?

— Не я, тело. И будет расти еще лет пять, не меньше. Вширь, в основном. По техникуму понял — еду в Ленинград, машу удостоверением, организовываю проведение всех документов задним числом.

— Уточняю, Жорж. Не машешь, показываешь самому узкому кругу людей. У нас серьезная операция. Подробности узнаешь позднее в необходимом для тебя объеме, если вообще узнаешь. Всё понятно?

— Так точно. Разрешите приступать.

— Кое-кто жаловался, что ты за такие слова курсантов чуть ли не на сушеный горох коленками ставил.

— Ну не прямо так, скорее морально давил. Вырабатывал гибкость психики и размытие условных рефлексов.

— И как?

— Вам виднее. Выправка у них осталась?

— Включают периодически, когда большое начальство видят. Но заметно, что просто включают. Как там в фильме говорится: «Ты стоишь по стойке „смирно“, но делаешь это без уважения». Так что результаты есть. Но совсем шпаками еще не выглядят, шлифуй дальше.

— В смысле?

— Всё поймешь в своё время.