Альтернатива призыву: тем, кто делает выбор

«В принципе я не отрицаю насилия, когда оно оправдано и необходимо. Не отрицаю я и военной службы, но считаю, что граждане должны идти в армию добровольно, также как добровольно идут они служить в милицию. Я бы в милицию не пошел, потому что милиция, как и военные, обязана применять силу по приказу начальства, а я не смог бы стрелять или пустить в ход дубинку, если, по моему представлению, в сложившейся ситуации этого не нужно делать. Я не воспринимаю жестких иерархических отношений, не могу повиноваться приказам, тем более принуждающим к действиям, несовместимым с моею совестью. Даже если бы у меня не было выбора, я был бы плохим солдатом. Кроме того, из рассказов старших товарищей мне известно, что большую часть времени военнослужащие по призыву заняты отнюдь не исполнением обязанностей военной службы, а разного рода хозяйственными работами. Мой брат, проходивший срочную службу, полгода строил кафе по договоренности между командиром и бизнесменом. Такая служба кажется мне бессмысленной, и я считаю для себя невозможным поддерживать нуждающуюся в глубоком реформировании военную организацию. Наконец, и самое главное. Я уверен, что армия необходима только для защиты Отечества от внешних угроз. Но российские Вооруженные Силы могут быть использованы в настоящее время внутри страны, для разрешения внутренних конфликтов, а также для борьбы с международным терроризмом за рубежом. Армия воевала в Чечне, и не исключено, что завтра ее заставят воевать в Ливии или другой стране. Я нахожу это неправильным. Войны — следствия бездарной, а то и преступной политики. Они выгодны амбициозным политикам и многочисленным дельцам, наваривающим миллионы на торговле оружием и списании убытков. Я не хочу воевать за нефть, за деньги. Участие в этом зле противоречит моим убеждениям. Я следую учению Махатмы Ганди, провозгласившего принцип личного неучастия в несправедливости».

Этот набросок внутреннего монолога несколько сумбурен. Кажется, однако, что в большинстве случаев искреннего неприятия военной службы убеждения человека выстраиваются по тому же мозаичному типу. Человек осознает свои убеждения как совокупность наслаивающихся друг на друга фрагментов, сумма которых рождает вывод о невозможности военной службы — лично для него или как таковой. Но ведь даже если человек отрицает военную службу вообще, т. е. является последовательным пацифистом, выбор — идти или не идти в армию — он делает только для себя.

Высказывалось мнение, что убеждения должны быть подкреплены поступками. Дескать, если ты пацифист, то должен участвовать в антивоенных митингах и миротворческих организациях; если выступаешь за профессиональную армию — должен собирать подписи за отмену призыва.

Конечно, наличие в биографии таких фактов подтверждает устойчивость убеждений. Но и отсутствие сведений об участии гражданина, претендующего на АГС, в каких-либо кампаниях «за дело мира» не может свидетельствовать об отсутствии у него тех убеждений, о которых он заявляет.