Альтернатива вершины Ключ

Страховал с крыши Саша Цыплаков. Он был сильно недоволен, посматривал, как веревка оставляет следы на его рубашке, которую украшала, между прочим, бабочка.

Володя, уперевшись в крышу ногами, начал спуск. Веревка скользила сквозь блестящее кольцо карабина, пристегнутого у него на груди. Крыша кончилась. Она нависала над стеной, и Володя, слегка оттолкнувшись ногами, повис в воздухе. Стена и окно были в полуметре от него, в так называемой «мертвой зоне». Чтобы достичь окна, Володя должен был раскачаться в воздухе. Как и говорил Воронков, окно было открыто…

Володя стал раскачиваться на уровне окна. Цыплаков, не видя капитана, тщательно страховал. Наконец Володе удалось схватиться рукой за переплет рамы. Он подтянул ноги к окну и выпрямился на подоконнике. В эту секунду из квартиры, из-за тюлевой занавески, он услышал высокий напряженный голос:

– Назад!

Володя просунул голову в окно, отодвинул занавеску и увидел, что посреди комнаты стоит подросток лет четырнадцати и целится в него из ружья.

– Руки поднять? – сказал Володя.

– Я буду стрелять! – грозно сказал мальчишка.

– В человека стрелять нельзя, – сказал Володя и спрыгнул в комнату. Ему мешала веревка. Он высунулся в окно и крикнул:

– Саш, протрави, я здесь!

Володя стоял к мальчишке спиной. Хотя был уверен, что тот не посмеет выстрелить, все же спина была холодной. Повернулся к мальчику. Тот все еще стоял с ружьем в руке, но решимости у него поубавилось.

– Человек – не заяц, – сказал Володя, снимая с груди упряжь обвязки. – Да и в зайца стрелять тоже…

В квартиру стали звонить.

– Не открывайте! – почти попросил мальчишка.

Мальчишка был самый обыкновенный, джинсовый, голенастый, узкоплечий. Но глядел волчонком, зубы стиснуты, руки дрожат, палец на курке. Володя неожиданно для себя взял да и провел ладонью по его жестким, как щетка, волосам, но интуитивно почувствовал, что повторять этого не стоит: вырвется мальчишка, оскалится, падет в истерику. «Ну ладно, ладно, – пробормотал Володя, – бывает, бывает…» Но гладить больше по волосам не стал. Мальчишка как-то обмяк, но все еще держал в руках ружье.

– Давай мы сначала ружье поставим на место, – сказал Володя, взял из его ватных рук ружье и посмотрел – заряжено ли. Заряжено.

– Серьезный ты мужик, – сказал Володя.

– Я ему все равно отомщу, – сказал мальчишка. В квартиру звонили непрерывно.

– Отцу? – спросил Володя. Мальчишка кивнул.

– Он меня избил.

– Это обидно, – сказал Володя, – но с ружьем все равно нельзя. Как тебя звать?

– Марат. А вы пожарник?

– Альпинист.

– Возьмите меня к себе.

– В секцию?

– Ну хоть бы и в секцию. Я все равно от него убегу. А жить у вас можно? У меня есть значок «Турист СССР».

В квартиру уже не только звонили, но стучали кулаками.

– А где твоя мама, Марат? – спросил Володя.

– Опять этот идиотский вопрос, – сказал Марат и будто даже обиделся. – Мамы у меня нет. Она нас бросила. Только по телефону руководит: бе-бе-бе, двойки-тройки.

– Ну так что же ты на отца-то с ружьем? – возмутился Володя.

– А знаете, как он меня ударил? Со злостью! Володя пошел открывать.

– Ну, наверное, за дело? – спросил он.

– За маленькое, – сказал Марат. – Можно было просто объяснить, как советует педагогическая наука – так и так, вы не правы.

Володя открыл дверь. Там и вправду были очень хорошие иностранные замки. Воронков печально стоял перед ними.

– Доволен? – спросил он у Марата. Тот не ответил. – Спасибо, товарищ Садыков.

– Не за что, – сказал Володя и стал собирать свои веревки.

– Запомни мой телефон, Марат, – сказал Володя, поглядывая на Воронкова, – 33-06-47. Приходи к нам на тренировки. А обижать тебя мы никому не позволим. Пока.

– А кого спросить? – спросил Марат.

– Садыкова Володю. Или капитана. Позовут.

Володя вышел из квартиры, и за ним сразу же вышел, предварительно прихватив большую связку ключей, и Воронков.

– Товарищ Садыков, – сказал он, – я хотел бы, чтобы этот случай не подлежал огласке. Я работаю в министерстве…

– Что же вы на сына руку поднимаете? – зло спросил Володя.

– Довел! – воскликнул Воронков. – Руку! Хорошо, что еще сдачи не дал. У меня такая работа, вы себе не представляете. Я ухожу – он еще спит, прихожу – он уже спит. Сколько я вам должен?

– Я зарабатываю на основном производстве, – ответил Володя и стал спускаться по лестнице.

– Вы зря, я от чистого сердца… Я вообще не знаю, как мне с ним справиться. А вас что, отец никогда не трогал?

– Я детдомовский, – ответил Володя с нижней площадки, уходя.

– Я тоже, между прочим, из рабочих! – крикнул вслед ему Воронков…

Володя и его друзья жили в замечательном городе, на скальные тренировки можно было ездить за пять копеек на рейсовом автобусе; восхождение средней сложности отнимало субботу и воскресенье – горы были рядом. Они стояли над городом, составляя не только его пейзаж, но и погоду, и многочисленные хозяйственные заботы, и замечательный отдых горожан. Ледовые и скальные склоны гор смотрели прямо на центральные проспекты.