Альтернативная анатомия (СИ)

– Тихо-тихо-тихо, – я тотчас перекинула его руку через своё плечо.

На противоположном углу парковки уже появился чёрный силуэт. Медлить было нельзя. Я дёрнула ручку первой подвернувшейся двери, молясь всем богам, чтобы та была открыта, и мы буквально ввалились в тёмный коридор, ведущий в кухню какого-то ресторана быстрого питания, пахло пережаренным мясом и фритюрным маслом. Как повезло, что здешние повара любят покурить на свежем воздухе!

– Эй, куда! – окликнул нас кто-то.

– Заприте дверь, заприте! – крикнула я.

Стажёр с серым, как газетная бумага лицом простелил за кровавым телом, тянущимся по полу и действительно кинулся запирать дверь, и едва он это сделал, как туда принялись так бешено колотить, что казалось, сотрясалась не только сама дверь, но даже и стены. Но меня целиком занимала одна единственная мысль: если с парковки можно зайти в кухню, то вход в сам ресторан с другой стороны здания! Проход сквозной!

Быстро проскользнув сквозь толпу посетителей, мы снова оказались на открытом воздухе. Я принялась лихорадочно оглядываться в поисках укрытия, потому что за спиной слышались уже выстрелы. Видимо, отчаявшись достучатся, он решил просто прострелить замок.

– Помойка, – прокряхтел Артём, стараясь виснуть на мне так, чтобы я не прогибалась под тяжестью его веса.

– Чего?

Мы оказались на маленькой площади, окружённой магазинами: овощной рынок, секонд-хенд, палатка с шаурмой, за ней, вдали от света фонарей стояли, окружённые с трёх сторон забором, два мусорных бака. Твою мать, ну по помойкам я в своей жизни ещё ни разу не шарилась! Однако ситуация выбора не оставляла. И я, откуда только силы взялись, уже спустя несколько секунд привалилась к задней стенке мусорного контейнера, с наполовину повисшим на мне Заславским, среди остатков еды, коробок и какой-то липкой мерзости. Зловоние стояло просто выедающее глаза, застарелый запах гнили и разложения, но меня беспокоило только одно. Не остался ли за нами кровавый след на асфальте.

Громко хлопнула дверь – это из здания выбежали наши преследователи. Они орали друг другу что-то там про «не могли далеко уйти» и «Козлов уроет, если упустим». Потом разделились. Один оказался в буквально паре метров от нашего укрытия, и как назло, остановился зачем-то. Зачем – я думать отчаянно не хотела, я тогда даже дышать перестала, автоматически, наверное, нащупывая в кармане у Артёма пистолет. Проверит? Да неминуемо проверит. Во рту было сухо и кисло, плечи дрожали. Хоть бы кровавый след не оставили.

– Посмотри в здании, – крикнули ему, и он, затормозив на секунду, прошёл дальше, шаги стали удаляться.

Ещё через несколько мгновений всё окончательно стихло, но мы ещё минут пять сидели не шевелясь. Сердце колотилось, как ненормальное и всё никак не могло успокоиться.

– Надо уходить, – прошептал Артём одними губами.

Верно, не пройдёт и пары минут, как они догадаются вернуться и проверить. Заславский, превозмогая боль, поднялся, всё равно избегая вставать в полный рост, чтобы его из-за мусорного бака не было видно.

Мы проскользнули в сумрачный двор жилого дома, и, пригибаясь под балконами первого этажа добрались до едва приоткрытой железной двери, ведущей в тёмный сырой подвал, лестница которого была настолько узкой, что по ней с трудом можно было протиснуться даже в одиночку. Для Артёма спуск по ней обернулся настоящей пыткой.

Артём сполз по стенке в угол с паутиной и принялся хлопать себя по карманам. Эта затея ничем не увенчалась, а потому закончилась грязной руганью.

– Ёб твою мать! – взвыл Заславский, запрокидывая голову. – Телефон! Потерял, пока по крышам бегали. А твой?

– Остался в доме, и поверь, это лучшее место для него, если мы не хотим, чтобы наше местоположение раскрыли люди из «Добродетели».

– Резонно. Значит, остаётся только ждать.

Я не успела уточнить, чего именно мы собирались ждать. Заславский вытащил из своего рюкзака складной нож, разрезался край рубашки, и получившейся полоской ткани принялся перевязывать пулевое ранение. Я присмотрелась к нему в тусклом свете единственной лампы, болтающейся на проводе под самым потолком. Оно было сквозное, прошло далеко от кости. В целом, вроде, ничего серьёзного, только крови много.

Горячка адреналина спала, и теперь ему было по-настоящему больно. Руки, тоже успевшие перепачкаться кровью, соскальзывали и дрожали.

– Дай.

Я взяла из его рук кусок ткани и перевязала вокруг раны под болезненное шипение.

– Мы несколько раз уходили у них прямо из-под носа, – пробормотала я, сардонически ухмыляясь, – «Добродетели» должно быть будут невероятно злыми, когда нас наконец настигнут. Сначала стройка, потом паркур по крышам… Кстати, ты так и не объяснил, какого чёрта нам на этой стройке понадобилось. На кой тебе в такой срочности эти супер-важные документы, чуть не стоившие головы?

– Документы в нём нужны, чтобы расплатиться с человеком, что должен забрать нас отсюда вывезти из города, который весь контролируется «Добродетелью». К слову, он ужасно опаздывает, – тяжело вздохнул Аффарёныш, бросая взгляд на часы.