Альтернативная история

Поначалу Его слова я пропустил мимо ушей, но затем мною овладела странная паника. Я понял, что Он наложил на меня проклятие. Даже если Он и был богохульником, а все же оставался кем-то вроде святого. Я забеспокоился. Через полтора часа после того, как Он заговорил со мной, я навсегда расстался со своей работой привратника.

Я помчался к Голгофе. Он висел, прибитый гвоздями к кресту, между двумя зелотами. Он был еще жив, но вел себя тихо — почти не дергался и не стонал, как другие двое. Кроме меня, там оставались разве что несколько зевак. Ученики покинули Его. Божий Сын или нет, никто не желал быть уличенным в связях с Ним и очутиться на соседнем кресте.

Я заметил неподалеку несколько женщин — друзей или родственниц. И еще солдаты из того отряда, что исполнял приговор, играли в орлянку на вещи распятых. Но было и кое-что необычное. Римский офицер — не знаю, возможно, командир палачей — расхаживал взад и вперед, поглядывая на умирающего и бормоча себе под нос.

Центурион оглянулся на меня и сделал знак приблизиться. В те дни приходилось всеми силами избегать подобных людей. Они жестоко обращались с собственными солдатами, а для обычных граждан были хуже чумы — особенно в стране, которую едва могли контролировать. Я трясся от ужаса, когда шел к нему. Но все, что он сделал, — схватил меня за плечи, подтащил ближе и сказал, глядя мне в глаза: «Воистину, этот человек был Сыном Божьим». Ему просто хотелось, чтобы кто-то его выслушал.

Сын Божий! Лишь позже я осознал, насколько необычно услышать это из уст римлянина. Римляне поклонялись множеству богов. Единственный народ, который веровал в одного Бога, — это мы, иудеи. Может, центурион был иудеем. Я не знаю.

Сын Божий!

Если центурион не ошибся, я был проклят навек. Я словно обезумел. Я подошел к подножию креста и молил Назарянина простить меня. Но слишком поздно. Боль настолько поглотила Его, что Он уже ничего не замечал.

Тогда я направился к женщинам. Все они рыдали и рвали на себе волосы, и я присоединился к ним. Одна из шлюх видела, как я ударил его. Женщины не хотели меня знать — и я не могу упрекнуть их за это.

Я был слишком озабочен и пристыжен, чтобы искать друзей Назарянина. Не то чтобы кто-то оставался с Ним. Его последователи-мужчины скрывались. Даже старый добрый Петр, который был скор на расправу с виноторговцами и менялами, в тот самый миг громко заявлял, что никогда не слышал об Иешуа и не любил Его. Что касается зелота Иуды, то он повесился, потому что его план не сработал. Жаль. Он мог бы составить мне компанию в последующие несколько лет.

Я пустился в странствия. Покинув жену и семью, я сначала отправился на север, в сторону Галилеи. Сам не знаю почему. Злой дух, поселившийся во мне, шептал на ухо, что я должен бродить по лицу земли, пока Он не вернется.

Хуже всего было по ночам. Наступал вечер, удлинялись тени, и моя собственная тень превращалась в тень Иешуа, пошатывающегося под весом деревянного бруса.

Лишь годы спустя я узнал, что произошло. Римляне обычно оставляли трупы гнить на кресте в назидание всем желающим нарушить закон. Но иудейский обычай не разрешал такого надругательства над телами в Шаббат, а Иешуа был казнен как раз накануне Шаббата. Иосиф из Аримафеи, богатый и влиятельный иудей, который дружил и с семьей Иешуа, и с Пилатом, обратился к прокуратору. После того как римляне убедились в смерти Иешуа, Иосиф получил разрешение снять тело с креста и похоронить в гробнице, которую приготовил для себя.

А через несколько дней Иешуа из Назарета восстал из мертвых. Он явился к перепуганным ученикам, которые заметно приободрились, узрев Его. А потом Он вознесся на небеса и занял свое законное место по правую руку Господа.

Не удивляйтесь так сильно, рабби. Если такого нет в нашем Единственном Истинном Писании, еще не значит, что это не произошло.

Последователи Иешуа разбрелись по всей империи и за ее пределы, распространяя рассказ о том, как Он явился искупить грехи человеческие. Некоторые начали проповедовать прямо в Иерусалиме, но их быстро прогнали власти предержащие. Одного из них, человека по имени Стефан, побили камнями за святотатство.

Поначалу казалось, что ученики Христа и те, кого они окрестили, образуют новую иудаистскую секту, однако вскоре обнаружились важные разночтения. Филипп, христианин, встретил как-то на дороге из Иерусалима в Газу эфиопа. Эфиоп занимал значительную должность при дворе своей королевы, и он был евнухом. Как вы знаете, неполноценный человек не имеет права стать иудеем. Евнух спросил Филиппа: «Может ли что-то помешать мне принять крещение?» И Филипп ответил: «Нет».

С этого дня, говорили христиане, несть ни эллина, ни иудея, нет различия между свободными и рабами, мужчинами и женщинами. Эфиоп вернулся в Нубию и принес своим согражданам благую весть.

Ряды христиан быстро пополнялись. Миссионеры принесли их веру в Африку и Сирию, в Месопотамию и даже в далекую Индию. Сирия, с ее многолюдными городами Антиохией, Дамаском и Эдессой, стала крупным центром христианства.