Альтернативная личность

Последнее время сам не свой. Да нет, не последнее. А довольно даже долго. И эти дни и месяцы он может точно назвать. С точностью до часа. После аварии очнулся через… не важно, давно это было. Вроде бы все цело, все на месте, а кажется, что-то не так. Как будто другой человек, не Андрей. А люди вокруг – точно! – другие люди. И близкие не те. Те, вроде, но не они. И все не получилось. На место не встало. Пазы не сошлись. Должно ведь впритирку. А оно не состыковалось. Как будто шар в матрице с кубами. Яркий такой, оранжевый шар. А кубы синие. И он, шар, вжимается, вжимается, а форма совсем не подходит. Ему бы что-то вроде решетки для яиц, а не матрицы. Но выбирать не приходится: матрица, так матрица. «Обычно так не говорят…» и «у многих – близкие…». Дернул же кто за язык.

* * *

– С наступающим, Сергей Арнольдович, – сказала Соня. – Давайте, я вам пальто помогу… Как съездили?

А он только поздоровался и за стол прошел. И еще пару фраз незначительных. Ну, еще пальто ей на руки бросил. Никогда этого не делал. Все сам, сам. Видимо, не в расположении. Веревку какую-то на подоконнике разложил. Сказал, что в гостинице нашел. Или возле гостиницы? – пробубнил чего – не разобрала. А зачем привез? Порассматривал пристально и в конверте в скоросшиватель подшил. «МПГ 5». К делу некое отношение, значит, имеет. Как будто не уезжал: такой же сосредоточенный, такой же мрачный. И Соне сразу сделалось скучно. Не было Сергея Арнольдовича, хотелось его увидеть, появился – как отрезало. Принялась за Жулей ухаживать, чтоб отвлечься, елочку включила – пусть повращается. Сергей Арнольдович пришел, солнышко с собой принес. Последние дни все хмуро и хмуро. Не холодно, а хмуро вот. И декабрь теплый.

Чего-то там делает, бумаги читает, скоросшиватели ворочает. А ведь она хотела ему про могилку «его» рассказать. И про два звонка: по телефонной книге и в отдел-управление. Чтоб разнести все по полочкам. И чтоб вопросы снять. Ведь недоразумение какое. Похоже на дело «МПГ». Там тоже совпадение. Пятикратное. Совпадение и есть. Только у Сергея Арнольдовича – совпадение кажущееся, а в «МПГ» – реальное. А как же?

Нужно Жулю на газетку отнести, давно не ходила. И вообще, может, сегодня пораньше отпроситься? Ведь нет никаких дел срочных. Поехать с Жориком на каток, ноги повыворачивать. Или сесть где-нибудь на скамеечке: он пусть на льду выделывается, а она его порисует. Тогда папку с бумагой нужно будет приготовить и мелки пастельные. Тоже для портфолио пригодится. А если серию рисунков сделать, оформить их как комиксы – законченная вещь получится.

Можно и сюжет под это придумать. Про чемпиона-неудачника. Слезоточивый такой сюжет. Сначала он тебе неудачник, неудачник, потом чемпион. Люди любят про неудачников, когда те сначала никто, а потом все. Классика. Гадкий утенок на коньках. Сначала его и тренер не признавал, считал неказистым материалом. На смотрах его не показывал. Одолжение родителям делал, да и зарплата все равно шла. А утенок вырос и сам доказал, без помощи тренера и художественного руководителя, что он – лебедь. В кавычках, конечно. Можно изобразить, что страну свою он не бросил, обратно приехал. Должно подействовать – не нравятся людям перемещенцы. А уж любовь – святое дело. Куда без любви? Публика не поймет. Пусть будет у него… Пусть будет у него любовь: его ровесница-тренер в детской секции. Она когда-то из-за травмы не смогла больше выходить на лед – на соревнования, будет иметься в виду – и любила «утенка» на расстоянии. А утенок не знал. Она смотрела все передачи чемпионатов с его участием, и записывала на пленку. А встретятся они, пусть, в больнице. Когда к нему никто не придет, потому что решат, что после такой операции он больше не чемпион. Немножко прямолинейно получилось, но можно посидеть, доработать.

А Сергей Арнольдович все читает, читает. Ведь сто раз читал. Ух ты, а Соня не заметила: у Серея Арнольдовича рука перевязана. Где это он так?

– Вы руку порезали? – спросила Соня.

– Порезал? – Сергей Арнольдович посмотрел на руку. – Порезал. Стакан в гостинице уронил. Собирал осколки и порезался. Ерунда.

И дальше стал читать. Соне захотелось его пожалеть, сказать что-нибудь приятное. Но разве скажешь? Ведь остановит, пробубнит чего не так. Потом сама пожалеешь. Когда его нет, вроде как смелей себя чувствуешь, рисуешь в голове раскрепощенный план общения. Только он на порог, все из головы вылетает.