Альтернативная линия времени

Великолепная вернулась на сцену, следом за ней – Марисела с гитарой, и они с ходу рубанули песню со своего первого альбома «Наше время украли». У меня дома в комнате на стене висел плакат с его обложкой, с красочным изображением того, как выглядели Машины сотни миллионов лет назад, до того как интерфейсы разрушились, превратившись в ничто. Это был вид с высоты птичьего полета, с двумя красными скалами в форме полумесяцев, которые изгибались вокруг круглой перламутровой площадки, закрывающей вход в подземную нору. С такого ракурса это было похоже на красивое стилизованное влагалище и клитор. Однако на самом деле это было древнее скальное образование. Я сразу влюбилась в эту картину, и с тех пор меня приводило в восторг все, что делала «Черная Образина».

После того как затихли последние аккорды, все стало далеким и пустым.

– Надеюсь, мы разыщем Хитер, – проворчала Лиззи. – У нее мои сигареты, блин.

Пожав плечами, я попыталась ухватиться за это ожидание возвращения на бис, но поймала себя на том, что меня захлестывает разочарование. Наверное, концерт получился неплохим, но настроение все равно было отвратительным. «Черная Образина» не исполнила одну свою новую песню, которая мне очень нравилась. Тесные лосины натерли кожу на бедрах. Скоро мне придется возвращаться домой и разбираться с родителями. Музыка не имела ничего общего с жизнью. После того как Великолепная прекратила петь, мне недоставало ее замечательного голоса, обладавшего силой, которая позволяла моей душе объединиться с толпой и забыть про одиночество. Я опять оказалась заперта в собственном теле, опять была вынуждена общаться с помощью жалких языковых фонем. Внезапно у меня запершило в горле и защипало в глазах, и пришлось сглотнуть комок в горле, чтобы не сломаться прямо здесь, на глазах у всех любителей панк-рока в Ирвине. Такое случалось со мной сплошь и рядом – что-нибудь совершенно случайное вызывало непреодолимое желание расплакаться. Но в последнее время стало хуже. Было все труднее взять себя в руки до того, как потекут слезы.

– Вот они! – Лиззи указала на Хитер и Скотта, машущих нам с площадки перед сценой, внезапно залитой ярким светом прожекторов. Рабочие начинали уносить аппаратуру, и мы влились в медленный людской поток, вытекающий к стоянке.

Во время концерта завороженная Сооджин молча взирала на сцену, однако сейчас ей захотелось подробно обсудить с нами технику владения педалью звуковых эффектов Мариселы.

– Я так думаю, эту педаль ей сделали на заказ. – Она задумчиво поправила пластмассовый обруч на взъерошенных волосах. – В каталогах я ничего похожего не видела.

Когда мы добрались до стоянки, Хитер подкидывала в руке пачку сигарет, а Скотт теребил покрытые спекшейся кровью булавки в мочке уха.

Все дружно начали обсуждать концерт. Скотт не согласился с мнением Сооджин насчет гитарной педали, а Хитер тем временем корчила гримасы у него за спиной. Эти бессмысленные споры велись постоянно. С каждым словом и предложением мне казалось, будто я отхожу от разговора все дальше и дальше. Их голоса стали отдаленным гулом. Быть может, я скользила вниз по линии времени, обреченная вечно колебаться между слезами и оцепенением. В то время как мои подруги решительно врывались в будущее, я застряла здесь, в прошлом, не в силах двинуться дальше.

Но когда заговорила Лиззи, я мгновенно вернулась в настоящее.

– Девочки, давайте не будем возвращаться прямо домой, – сказала она. – Можно поехать на Тертл-Рок и насладиться огнями ночного города.

Хитер пронзительно хихикнула, потирая руки.

– Отлично придумано!

Сооджин молча подняла большие пальцы обеих рук.

У меня было целых шестьдесят минут до «комендантского часа», и от желания расплакаться не осталось и следа.

– Согласна. Только к полуночи я должна быть дома.

* * *

У Лиззи был бесконечно длинный «универсал» с двумя рядами просторных сидений и большим грузовым отсеком с ковриком; заканчивался «универсал» задней дверью, которую в откинутом состоянии можно было использовать как столик для пикника. Машина была разработана для пирушек прошлой эпохи. Мы устроились спереди и, врубив на полную «Мешки»[10], обсуждали лучшие моменты прошедшего концерта, куря «травку» из банки из-под «Кока-Колы» с пробитыми гвоздем дырками.

С этой стоянки на вершине Тертл-Рок нам открывались огни Ирвина, разорванные лужицами пустырей в темноте. Лиззи очень правдоподобно изобразила, как наша хиппующая учительница обществознания всегда делает в воздухе кавычки, говоря про «систему Западных ценностей». Мы с Сооджин не сдержали смеха.

Скотт и Хитер развлекались в грузовом отсеке.

– Давайте подышим свежим воздухом, – вопросительно подняла бровь Лиззи, вытряхивая пачку сигарет.

Кивнув, я громко произнесла театральным голосом:

– Да, давайте разомнем ноги.

– А мы останемся в тепле! – откликнулась сзади Хитер.

– Кто бы сомневался, – пробормотала я.

Выбравшись из машины, мы направились по неосвещенной грунтовой дороге, деля сигарету и стараясь найти точку, откуда бы открывался панорамный вид.

Когда машина скрылась в темноте, Сооджин презрительно фыркнула.