Альтернативы «российского прорыва»

Среди участников дискуссии были и другие оппоненты волюнтаризма, сторонники комплексного подхода, систематического поддержания равновесия: «Проблема заключается в следующем: если в каждый данный момент величина и качество общественной продукции являются определенными данными, то при каком волевом распределении продукта, при каком характере его общественного потребления может быть разрешена поставленная выше задача усиления темпов развития народного хозяйства при условии роста его социалистических элементов?

Отвечая на эти вопросы, мы неминуемо столкнемся с вопросом о пределах такого волевого перераспределения общественной продукции, т. е. с вопросами хозяйственного равновесия во всем объеме этого понятия. Соответственно с этим направление, темп и равновесие – эти три взаимозависимых элемента являются кардинальными проблемами нашей экономики»[94].

Здесь следует отметить, что сторонникам такого подхода признанные экономистами критерии равновесия, требования отсутствия кризисов в ходе развития представлялись почти неоспоримыми. В качестве подтверждения своей позиции они обращались к политэкономическому, социально-политическому измерению последствий возникающих диспропорций.

Так, одной из ключевых точек этой дискуссии был вопрос о «ножницах цен», о диспаритете цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. Этот диспаритет позволял, по мнению сторонников «высоких темпов», выкачивать прибавочный продукт из сельхозпроизводителей на нужды индустриализации. Активным сторонником этой позиции, как это хорошо известно, был Е.А. Преображенский[95]. Он и был автором этой концепции, получившей политическую поддержку Льва Троцкого и до поры встречавшей отпор со стороны И.В. Сталина.

При этом ряд специалистов указывал на то, что этот путь ведет к снижению стимулов роста производства в сельском хозяйстве, к повторению ситуации 1923–1924 гг., когда крестьяне сокращали производство. Они отчетливо понимали диалектику сложившейся ситуации. «В известных размерах и до известного времени “ножницы” неизбежны. Этого требуют интересы индустриализации отсталой страны. Однако необходимо иметь в виду, что обусловленные задачей социалистического строительства “ножницы”, вместе с тем, в каждый данный момент затрудняют усиление смычки госпромышленности с сельским хозяйством и, следовательно, соответственно укрепляют позиции капиталистического круга воспроизводства. Это противоречие является проявлением основного противоречия нашей экономики»[96].

Руководители Госплана СССР также поначалу высказывали трезвые соображения по поводу соотношения телеологии и генетики. В докладной записке Госплана СССР Совету труда и обороны И.Т. Смилга (зам. председателя Госплана в то время)[97] писал: «Хозяйственный план должен строиться с учетом двух основных элементов. Во-первых, план должен учитывать объективные тенденции хозяйственного развития, обеспечить в наибольшей степени влияние на ход экономической жизни со стороны пролетарского государства»[98]. С. Шаров приводит текст И.Т. Смилги, в котором тот предостерегал от «максимализма» плана и достаточно подробно разбирал «сущность телеологического максимализма»: «Телеологическая “военная” концепция плана такова: имеется данная постановка, данные объективные моменты; к этим объективным моментам подходит субъективная воля, имеющая субъективные цели в смысле изменения этих моментов»[99].

Чем же отвечали оппоненты, выступавшие за предельно высокие темпы экономических преобразований?

При оценке их позиции не следует игнорировать их важные истоки – доминирующий в тот период характер общественно-политических настроений, в результате которых сторонники низких темпов постоянно находились под прессом возможных обвинений в «капитулянтстве» и «буржуазном уклоне». Отражением этого идеологического прессинга является известное выражение С.Г. Струмилина (в тот период зам. председателя Госплана СССР): «…лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие».

Но были и более веские аргументы. «По вопросу о том, насколько быстро может развиваться наша промышленность, шли горячие споры в течение последних лет. Большинство специалистов-инженеров и буржуазных экономистов доказывали, что мы могли быстро расширять производство лишь в так называемый восстановительный период… Все эти доводы обставлялись большой внешней убедительностью, энергично подкреплялись указаниями на многочисленные трудности, стоящие на нашем пути… возражения же и указания на то, что перспективы наши более благоприятны, расценивались как беспочвенное фантазерство.