Альтруисты

Почему-то раньше Франсин не задумывалась о преимуществах делегирования. Она совершенно закопалась в кандидатской по этической теории Мерло-Понти, и времени на организацию свадьбы – тем более в такие короткие сроки – у нее действительно не было. Помолвка состоялась, и теперь дело шло к заветному дню бракосочетания. Франсин считала, что действовать нужно без отлагательств: если сейчас сбавить темпы, Артур будет тянуть волынку вечно. Но все же она не переставала лелеять надежду на красивую церемонию, непринужденный банкет и последующее безболезненное бегство в жизнь, которая – наконец-то – будет принадлежать только ей.

Она взглянула на Артура. Его лоб и виски блестели от пота.

Порой ей казалось, что в нем живет два человека. Один озлобленный и мелочный – настолько, что скрыть эту озлобленность и мелочность было невозможно: они проступали у него на лбу в виде обильного и вонючего пота. А второй человек – добрый, щедрый и заботливый. Именно он уехал в Африку помогать людям. Именно он во время их недавнего возвращения из Сан-Франциско тайком заглянул к стюардессам и попросил сообщить ему – посредством кодовой фразы, – когда самолет будет пролетать над Огайо. Через некоторое время стюардесса действительно подошла и спросила Артура, не проголодался ли он (Франсин это показалось странным, ведь еду еще даже не начали развозить). В ответ Артур подмигнул, кивнул многозначительно, расстегнул ремень безопасности и прямо в проходе опустился перед Франсин на одно колено, чтобы сделать любимой предложение в тысяче футов над ее родиной – отдав этим красивым жестом косвенную дань уважения истокам, не вынуждая ее к ним возвращаться. То, что самолет при этом двигался над Огайо в сторону Бостона, тоже было своеобразным кивком ее прошлому и решительным указанием в будущее. «Я знаю, кто ты, – как бы говорил Артур. – И знаю, кем ты хочешь быть». Франсин согласилась практически сразу.

И где теперь этот человек?

Желая получить второе мнение, она позвонила сестре.

Бекс сказала:

– Нашей маме доверять нельзя.

– Я тоже так думаю.

– С другой стороны, – добавила Бекс, – если у тебя связаны руки, то ничего не поделаешь.

Миссис Кляйн пришла в неописуемый восторг, когда ее попросили организовать свадьбу. Она пригласила двоюродную, троюродную и четвероюродную сестру, а также целую орду теток из всевозможных обществ, в которых она состояла. Дабы вместить такое количество гостей, миссис Кляйн арендовала гостиницу «Мариотт» в центре Дейтона, которая делила парковку с штаб-квартирой Национальной компании по производству контрольно-кассовых машин и итальянским рестораном. Она заказала викторианские приглашения в двух цветах: пепельно-розовом и бирюзовом. Именно эти цвета нравились Франсин меньше всего, но сообразить, что это – акт агрессии со стороны матери или проявление ее дурного вкуса, – она не смогла.

– А еще мне пришла в голову забавная идея, – однажды сказала та по телефону. – Почему бы вам с Артуром не сесть за разные столы?

– Это еще зачем?!

– Ну, Артуру наверняка захочется провести время с семьей…

– Не захочется. С его стороны почти никто и не приедет.

– А ты разве не хочешь побыть с нами?

– Это же наша свадьба. Мы жених и невеста и должны сидеть вместе!

– Ладно, ладно.

– Обещаешь?

– Что?

– Что на свадьбе я буду сидеть рядом с женихом.

– Ладно, ладно.

– Скажи нормально.

– Что сказать?

– Что посадишь нас рядом.

– Хорошо.

– Не «хорошо» и не «ладно, ладно»! Скажи, что посадишь нас рядом! Господи.

– Как тебе угодно.

Франсин в ярости бросила трубку.

Один-единственный раз она слетала домой, чтобы решить несколько важных вопросов, которые без ее участия не решались. Дом почти не изменился. Да, отца не стало, но он и при жизни почти не выходил из кабинета – в этом смысле мало что изменилось. По-настоящему больно было увидеть знак «Продается» на лужайке перед домом Руфи.

– Представляешь, не могу его продать! – пожаловалась миссис Кляйн. – И оформить его как пристройку тоже нельзя. – Она покачала головой. – Эта женщина даже после смерти находит способы мне досадить.

Они вместе поехали обсуждать праздничное меню с представителем кейтеринговой компании. На стене за его спиной висел синий флажок Дейтонского университета.

– Мы можем предложить вашим гостям семгу на гриле, салат, спаржу и хлебную корзинку на каждый стол. – Он перевел взгляд с дочери на мать и обратно. – Устраивает?

– Нужен еще какой-то гарнир, – сказала Франсин. – Люди успеют проголодаться.

– А я бы обошлась без гарнира. – Мама покачала головой. – Хлеб же есть.

– Хлеб – не гарнир.

– Хлеб – это крахмал. Он сытный.

– Может, рис с пряностями?

– Фрэн, рис и хлеб – одно и то же. Продукты из одной категории. Зачем повторяться? Не хочу платить лишние деньги за очередное крахмальное сытное блюдо.

– Неужели рис так сильно ударит тебя по карману?

– Не ори на меня! Тем более при людях!

– Я и не ору!

– Орешь! Теперь точно орешь!

– Какой бред, мать твою, господи…

– Не выражайся!

– Это моя свадьба. Я не хочу, чтобы на моей свадьбе гости голодали.