Альтруисты

Что она думала? Ей не хотелось, чтобы он уезжал, — это во-первых. Но быть женщиной, которая мешает своему любимому претворять в жизнь мечты, хотелось еще меньше. Отношения Артура и Франсин находились на слишком зачаточной, слишком нежной стадии — если уже сейчас заронить в них семя такого долгоиграющего конфликта, ничего хорошего не выйдет. И потом, было что-то восхитительно захватывающее во всем этом, в Артуре, румяном и сияющем, припорошенном снегом, мечтающем о великих делах. Им двигали уже не бесформенные амбиции, а настоящая цель. Если Франсин разрешит ему уехать, если даст взрослому мужчине добро на подростковую выходку, он поймет, что такую женщину надо ценить. Через несколько месяцев он вернется — уставший от свободы и готовый к созданию семьи.

— Хорошо, — сказала она. — Мне кажется, дело стоящее.

С ее благословения он составил предложение и начал подавать заявки на финансирование. Франсин, пренебрегая собственной учебой и сроками сдачи работ, помогала ему писать тексты и подавать документы на гранты. Увы, почти все организации, в которые обратился Артур, ответили ему жестким и беспощадным отказом: «Спасем детей», «Сообщество развития Южной Африки», «Сумка самарянина», «Врачи без границ», «Инженеры мира». Месяцы таяли вместе со снегом, и Артур начал падать духом. Раньше он никогда не выпивал больше двух бутылок пива за вечер, а теперь запросто опустошал три, четыре, пять, шесть. Он набрал вес. И это человек, который принципиально не позволял себе лишнего, чуть ли не каждую рисинку считал, терпел голод, избегал напрасных трат и мечтал только об одном: спасти мир от неминуемой гибели.

Франсин испытала маленькое, но облегчение, когда ему отказали. Значит, он останется дома. Придет в себя, встанет на ноги. Да, его план провалился, но теперь он, возможно, захочет вложить силы в отношения. Создать наконец семью.

К осени жизнь более-менее вернулась в нормальное русло. Франсин упорно училась, время от времени упоминая в разговоре друзей, у которых уже родились дети. Артур вернулся на работу и делал вид, будто ее не слышит.

Весной в почтовом ящике обнаружилось необычное письмо, адресованное Артуру. От организации «Смиренные братья во Христе». В машинописном тексте послания они рассказывали, что «посвятили жизнь борьбе с нищетой и голодом, а также полному и бескомпромиссному уничтожению излечимых болезней по всему миру». Артур едва не зарыдал от счастья, когда прочел последние строки письма — о намерении выделить средства на его проект.

Франсин была раздавлена.

— Что это вообще за… церковь? — спросила она. — Никогда о них не слышала. Честное слово, я не хочу омрачать твою радость, но надо все хорошенько обдумать, навести справки…

— У меня нет выбора: беру, что дают, — отрезал Артур.

«Смиренные братья» с лихвой окупили недостаток известности своим энтузиазмом — и деньгами. Их маленькая, недавно открытая и освобожденная от уплаты налогов типография даже напечатала в ста экземплярах Артурово предложение: на твердой красной обложке значилось его имя. Он так расчувствовался, что даже (впервые за все время знакомства с Франсин) заплакал.

Публикация текста произвела на Артура, выросшего в доме без книг, неоправданно сильное впечатление. В детстве он был не по годам развитым мальчиком, маленьким мыслителем, однако его родители не читали и не покупали книг. Все выходные он проводил в публичной библиотеке Шарона. Интересы у него были вполне типичные для младшего школьника — биографии гениев, романы о бейсболе — однако больше всего ему нравился цикл романов Т. С. Уортингтона о похождениях удалого защитника отечества, лейтенанта Джайлса Эверхарда (кавалера Креста Виктории и рыцаря Почетнейшего ордена Бани). Сей плут, мерзавец и пылкий антигерой путешествовал на кораблях и соблазнял женщин по всему миру — по поручению ее величества королевы Виктории, разумеется. Холодное унылое здание массачусетской библиотеки не могло равняться с экзотическими пейзажами из книги «Эверхард в Вест-Индии» и колоритным американским Юго-Западом, описанным в романе «Эверхард и краснокожие». Родителям Артура и дела не было до его увлечений. Его мать — суровая женщина с нераспознанным синдромом Туретта и не имеющей к этому отношения привычкой напоминать сыну о том, какое он ничтожество, — выбрасывала любые книжки, которые он притаскивал домой. Она не видела в них никакого смысла. На отца, единственного малоимущего стоматолога в мире, особой надежды не было: он так увлекся самопрезрением и алкоголем, что превратился в любимчика местных ирландцев и ходячим посмешищем в глазах знакомых евреев. И вот теперь у Артура вышла книга — с его собственным именем на обложке! Достойный ответ обоим родителям сразу. Жаль только, что отец умер и не успел это увидеть. Артур специально съездил в Шарон и оставил один экземпляр для матери. Та даже не позвонила.

— Она в своем репертуаре, — пыхтел потом он. — Странно, что я ждал другого.

— Успокойся, — говорила Франсин.