Читаем Альтруисты полностью

Альтруисты

Вскоре Франсин узнала, что имела в виду ее соседка. Ясным летним днем, когда солнечный свет безапелляционно заявлял о себе яркими вспышками на поверхности реки Чарльз, Франсин — по просьбе Месснера — заткнула ему рот резиновым мячиком и принялась осторожно его душить, одновременно поливая горячим воском широкую гладкую грудь.

Когда Артур только уехал, Франсин почувствовала, что качество ее работы и жизни (для девушки со столь научным складом ума работа и жизнь были неразрывно связаны) резко пошло в гору. Каждое утро она просыпалась в каком-то странном взбудораженном состоянии — взвинченной, наэлектризованной. Целая прорва свободного времени! Можно учиться и работать допоздна, есть и спать когда захочется. Больше не надо нянчить Артурово уязвленное на работе эго. Не надо ездить в армейские/военно-морские магазины за поношенными носками (где платишь два доллара и берешь, сколько сможешь унести). Франсин завела друзей и устроилась ассистенткой к энергичному молодому профессору, который носил джинсы и вел курс, посвященный методичному опровержению истин, изложенных в книге Уилсона «О природе человека»^{56}.

Но после знакомства с Месснером Франсин стала хуже учиться. Он отнял у нее все вечера — то есть половину отведенного на учебу времени. И она стала тем же середнячком, каким была при Артуре.

Молодой профессор однажды пригласил ее на разговор.

— У вас все хорошо? — спросил он. — В последнее время вы… отвлекаетесь. — Он окинул Франсин взглядом и кивнул. — Да-да. Отвлекаетесь.

— Все хорошо. Просто было много дел…

— Проблемы с парнем?

— Э-м…

— Помните, — сказал профессор, положив ладонь ей на запястье, — у вас огромный потенциал.

— Ага.

Он заглянул ей в глаза:

— Вы достойны большего.

Хотя учитель открылся ей с новой — распутной — стороны (Франсин знала, что, если мужчина говорит: «Ты достойна большего», он имеет в виду себя), в каком-то смысле он был прав. Она действительно отвлеклась. Месснер захватил все ее мысли. Неужели такова цена любых романтических отношений? Неужели обязательно нужно забыть об амбициях, поставить на паузу раскрытие своего потенциала? Но и Марла была права: Месснер — славный. Даже слишком, подумала Франсин. Он буквально затравил ее своей добротой, подарками, приятными сюрпризами… Он давал ей непрошеные финансовые советы, причем всегда во время прелюдии, что придавало происходящему налет деловой сделки.

Он был из тех, кто не терпит тишины. Например, когда они гуляли по Франклин-парку и Франсин тихо любовалась пейзажами — ей всегда нравились спокойные зеленые местечки, где принято молчать, — он поворачивался к ней и спрашивал: «Все нормально? Все хорошо?» Ему постоянно требовались заверения. И он обижался, когда Франсин выражала недовольство. «Ну извини, что мне не все равно, — говорил он. — Извини, что пытаюсь быть тебе хорошим парнем». Да, еще он постоянно называл себя «ее парнем».

В августе умер отец Франсин. Среди бездны последовавших за этим осложнений — две поездки домой, на Фолсом-драйв, мучительные перепады маминого настроения, прерывистые телефонные соболезнования от Артура, вынужденный уход из лаборатории, куда она устроилась на работу тем летом, — ей пришлось сообщить Месснеру, что она нуждается в передышке.

— Что? В чем дело? — спросил он по телефону. — Я сейчас приеду.

— Не надо. Слушай. Кое-что случилось.

Она покачала головой и рассказала ему о смерти отца.

— Ох, Франсин. Спасибо, что сказала, — спасибо за доверие. Я сейчас же приеду!

— Дейв…

Через двадцать минут он был у нее.

— Разве ты не на работе?

— Сбежал.

— А так можно?

— Это важнее. Я твой парень. И я помогу тебе справиться с этой… этой… трагедией.

— Дейв, ты не… Слушай, дело не только в отце, понимаешь? Я давно хотела с тобой поговорить.

— Смерть близкого — это всегда удар.

— Да, но…

— Не волнуйся. Не волнуйся. — Он встал и заходил по комнате. — Я тебе помогу. Сейчас тебе необходим рядом спокойный, уравновешенный человек.

— Я хочу разобраться с этим сама.

— Ты не понимаешь, что говоришь. Приляг.

— Я все прекрасно понимаю.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Воды?

— Нет, спасибо.

— Я сбегаю в магазин за салфетками. И чаем. Ты пьешь чай? Какой ты любишь?

— Дейв. Дейв! Папа умер две недели назад.

Он замер на месте:

— Две… недели?! Что же ты раньше не сказала?

— Была занята. Много всего навалилось, как ты понимаешь. — Франсин усилием воли заставила себя успокоиться. — И теперь мне надо побыть одной. Подумать.

— Быть одной тебе сейчас никак нельзя. Наоборот, нужна поддержка. Близкие и любимые люди…

— Не надо решать за меня, что мне сейчас нужно.

— Но я…

— Пожалуйста. Уходи. Я позвоню тебе через несколько недель.

— Твои желания могут идти вразрез с истинными потребностями…

— Уходи.

Она указала ему на дверь.

— Хорошо. — Он попятился, взялся за дверную ручку. — Только один вопрос: ты получила деньги?

— В смысле?

— Он завещал тебе какие-нибудь деньги? Ответь, пожалуйста, на вопрос. Это важно. Понимаю, что неуместно…

— Уходи сейчас же.

— Сначала ответь!