Алтунин принимает решение

Беспрестанно звонили телефоны, приходилось брать сразу по две трубки. Неистовствовала внутризаводская связь.

Но вот зазвонил городской телефон. Кто бы это? Ошибка, наверное. Алтунин нехотя поднял трубку и вздрогнул от неожиданности. В трубке послышался хорошо знакомый голос:

- Это я, Самарин. Звоню из больницы.

- Как вы себя чувствуете, Юрий Михайлович? — радостно закричал Сергей.

- Об этом потом. А сейчас слушай: говорят, будто ты собираешься к Карзанову податься? Не смей уходить из цеха! Не потянет Скатерщиков. А ты все правильно ведешь. Раз начал - доведи до конца. Уразумел?

- Уразумел...

Самарин повесил трубку. А Сергей все не верил: позвонил Юрий Михайлович! Не вытерпел... Еще не пришел как следует в себя после инфаркта, а все-таки позвонил. Значит, по-прежнему болеет за цех. Боится, как бы не загубили дела. Не отделяет себя от цеха, от завода. Не может отделить.

"Ты все правильно ведешь"... — от этих слов Юрия Михайловича особенно ликовала душа. Понял, оценил... Вот она, высшая награда!..

Мела поземка. Путаясь в полах пальто, Алтунин возвращался домой. Шел тяжелой походкой, словно волочил привязанные к ногам гири. Было поздно: часов десять, не меньше. Снег крутился и крутился, скользил тонкими полосами. Холодно и неуютно было Алтунину. Улицы пустынны. Только у своего дома замедлил шаг и поднял голову. Что-то в облике дома поразило его. И не сразу понял, что. А когда понял, отчаянно заколотилось сердце. Задохнулся, прислонился к холодному фонарному столбу: в окнах его квартиры горел свет. В обеих комнатах и на кухне. Повсюду!

Он стоял и смотрел на этот веселый желтый свет, а по щекам сползали слезы - наверное, от жестокого мороза и ветра.

Не стал подниматься на лифте. Единым рывком взлетел на пятый этаж. Не стал вынимать свой ключ, нажал на звонок. Точка, тире. Так они всегда узнавали друг друга. Прислушался. За дверью гудел пылесос. Но вот шум замер.

Мучительная, глухая тишина.

Дверь раскрылась. И он увидел Киру в красном переднике, с пылесосной трубой в руке.

Схватил жену в охапку, прижался дрожащими губами к ее лицу.

- Маме уже лучше, — сказала она. — У папы дела тоже идут на поправку. Скоро выпишется. Ух, Сережа... Ну побей меня, побей... Хоть раз в жизни. Соскучилась я по тебе, как никогда...

16

Всякий раз, когда директору завода случалось заговаривать с Алтуниным, жестковатый взгляд Ступакова несколько смягчался, в глазах теплилась доброта, и в самой манере обращения его с молодым инженером проявлялось что-то отцовское. Но сегодня Ступаков словно оделся в броню деловой официальности.

Здесь же, в директорском кабинете, сидели главный инженер Лядов и секретарь парткома Букреев. Сидели молча, и лица их были непроницаемы. Это не понравилось Сергею.

- Ваше желание работать в отделе НОТ можно было бы приветствовать, — сказал ему Ступаков, — если бы не одно обстоятельство... Затем и вызвали вас...

Он придвинул пепельницу Букрееву, но тот курить не стал: считал неприличным дымить в чужом кабинете.

Упершись локтями в стол и положив ладони на плотные щеки, директор неожиданно спросил:

- Вы читали в газете статью Геннадия Александровича Лядова?.. Ну ту, где утверждалось, что-де под воздействием научно-технического прогресса происходят серьезные структурные изменения во всей нашей промышленности. И что дальнейшее совершенствование управления промышленностью, развитие хозрасчета непременно пойдут по пути создания мощных производственных объединений... Об этой статье много было толков.

Сергей бросил восторженный взгляд на главного инженера. Так вот кто тот таинственный "Экономист"! Не зря ему казалось тогда... Ответил Ступакову поспешно:

- Да, да. читал! Очень внимательно. Статья меня заинтересовала. Я ее даже сохранил.

Директор слабо улыбнулся. Но на этот раз улыбка его была непонятной для Алтунина - что-то тревожное крылось за ней.

- Статья заинтересовала не только вас, но и кое-кого из министерства, — сказал Ступаков. — Заинтересовала настолько, что, наверное, скоро заберут у нас Геннадия Александровича.

- Заберут?

- Да. Ему как раз и хотят поручить заняться тем вопросом, какой он поднял: созданием крупнейшего в нашем промышленном районе производственно-хозяйственного комплекса из заводов, научно-исследовательских, конструкторских, проектных, технологических и прочих учреждений, имеющих отношение к машиностроению. Наш завод станет головным. А ваш кузнечный цех с обожаемым вами гидропрессом-великаном наконец-то заработает по самому напряженному плану: ведь на всех других заводах объединения кузнечные цехи будут ликвидированы.

Алтунин не удержался от восклицания:

- Вот это здорово! Наконец-то...

Ступаков снова улыбнулся, но быстро погасил улыбку. И от этого на душе у Алтунина сделалось еще тревожнее.

- Основное хозрасчетное звено, — продолжал директор, — будет теперь подчиняться непосредственно министерству.

- Минуя главк? — догадался Сергей.

- Мы перейдем на так называемую двухзвенную систему управления, — пояснил Ступаков. — Главк упраздняется.