Алуим (СИ)

После нескольких минут нахождения здесь ночные события кажутся бурной игрой фантазии. Передо мной реальные люди, они не прозрачные и уже не совсем трезвые. В моей руке реальная бутылка пива. И нас греет реальное солнце. Так что же произошло ночью? И как это вписать в тот шаблон мира, по которому мы все живём?

- Я бы этой сучке вдул. - продолжает Санёк. - Ноги бы подкашивались, когда бы от меня уходила.

Все, взглянув на него после этих слов, тоже улыбнулись. Санёк есть Санёк.

И тут начинает виснуть пауза. Замечаю, что пацаны мельком бросают на меня взгляд, но потом задумчиво отводят глаза в сторону. Вопросы уже летают в воздухе, остаётся лишь кому-нибудь их озвучить. Первым не выдерживает Вован:

- Влад, ну как ты там вчера... на похоронах?

- Вован, не сейчас. - произносит Богдан.

- Всё нормально. - говорю я, давая ему понять, что уже отошёл.

- Любил её? - спрашивает Ганс. - Честно.

- Не знаю. - замечаю, что мои глаза начинают нервно бегать. - Хотели летом на море поехать. Она ни разу в жизни на море не была. И в аквапарк тоже хотела.

Говорю это, чтобы уйти от прямого ответа, но дать понять, что Ира была мне не безразлична. В компании выпивающих парней сложно копаться в себе, да ещё обнажать чувства. Оказывается, я такой же, как она - держу свои переживания при себе.

- Да-а-а... - многозначительно произносит Ганс и, поочерёдно посмотрев каждому из присутствующих в глаза, прикуривает сигарету. - Вот так живёшь, никуда не торопишься... А потом оказывается, что ничего ты в этом мире увидеть и не успел.

Сплюнув, он подходит к ящику и достаёт шесть бутылок, пять ставит в центре компании, шестую открывает и делает глоток.

- Надо, короче, не булки мять, а ехать в Норвегию работать, пока возможность есть. - продолжает Ганс. - А то я тоже ничего в этой жизни не увижу.

- А что за работа? - интересуется Богдан.

- На нефтедобывающей платформе в Северном море. Ходить откалывать намерзающий лёд. Местные на такую работу не соглашаются, поэтому набирают иностранцев. Вахта - три месяца минимум. Сто десять евро в сутки, хорошее питание. Вообще, туда очень сложно попасть, но есть знакомый, который реально может помочь.

- Договорись за меня. - выпалил Бодя. Работа стропальщиком за небольшую зарплату его давно уже достала. Так на Хонду "Аккорд" не накопишь.

- Да это на первый взгляд кажется, что всё легко и прекрасно. Там такие погодные условия, что афигеть можно. Северное море, как ни как. Весь день в трёх тулупах и наморднике ходи да лёд стучи. И лишнего перекура тебе никто не даст. Если не выдержал и собрался домой раньше срока, то билеты на обратную дорогу покупаешь за свой счёт. Я и сам ещё сомневаюсь, но один раз попробовать можно. Летом всё-таки легче, чем зимой. Да и за десять тысяч евро...

- Ганс, узнай и на счёт меня. За такие деньги я выдержу. Мы с тобой оба крепкие. Сможем.

- Да всем куда-то ехать нужно. - поддерживает разговор Олег. - В нашей средней полосе ни работы нормальной, ни денег.

- Я, наверно, в Краснодар свалю. - размышляюще произносит Санёк. - Там у бабки моей дом большой. И тёлка меня там сисястая ждёт. Доярочка.

Все снова улыбнулись, хотя мы понимаем, что Санёк говорит серьёзно. Серьёзная несерьёзность. Такой вот он, Санёк.

- Ты умрёшь от нехватки вагинального сока в височных долях. - говорю я.

Раздаётся дружный смех.

- Чё? - непонимающе спрашивает он.

- Чё, чё? Бабы у тебя одни в голове, вот чё! - поддерживает мою мысль Ганс. - Ты только трахаешься и бухаешь.

- Да ладно тебе. - пытается возразить Санёк.

- Все мы только трахаемся и бухаем. - произносит Артур. И, чуть промедлив, добавляет: - Да, порой говорим о делах. Но только говорим. И всё. Собираемся что-то менять, но, опять же, только на словах и только с пивом в руке...

- Может, мы просто копим силы. - Санёк с обречённостью в голосе пытается оправдать свою и нашу слабость.

- Нет, Санёк, мы не копим силы - мы атрофируемся.

Наступило задумчивое молчание. Артур озвучил мысль, которую каждый из нас уже неоднократно слышал внутри себя. Мы тешим себя планами, а на самом деле лишь ждём какого-то чуда, прячемся от проблем в алкоголе и просираем свою жизнь.

Снова, как по команде,все делают по глотку из своих бутылок... Потом ещё... Потом открывают по новой бутылке...

Через три часа о грустном задумчивом молчании никто уже и не помнил. С появлением гитары, которую Вован оперативно "наколдовал", мы превратились в вокально-инструментальный ансамбль имени всех рокеров 80х-90х годов. Сидя в родных местах, вдыхая тёплый вечерний воздух, расслабившись пивом и горланя на весь двор песни, мы, слившись в единое целое, ощущали некий привкус желанных перемен. Привкус свободы, которую с детства грыз в нас червь сомнения.

Пацаны продолжали то и дело поглядывать на меня, словно оценивая по выражению лица, не слишком ли сильно мы все развеселились? Излишнее внимание делало меня твёрже, и я отказывался думать о том, почему я такой недочеловек.

На середине одной из песен Санёк прекратил играть и прижал ладонью струны. Он посмотрел на всех с таким видом, будто в его мозгу свершилось гениальное открытие.