Альвадийские хроники. Берсерк

Не могла удержаться от улыбки, глядя на ошалевшего Кея. Он носился по поляне, зарываясь носом в траву, перекатывался на спине, урча от удовольствия, охотился на бабочек, что почти неотличимы от распустившихся цветов. Ну, точно, ребенок, вырвавшийся на свободу. Поддавшись этому заразительному буйству, я вела себя точно так же. Носилась за Кеем, кувыркалась, рычала, иной раз, прикусывая за холку расшалившегося волка. Вымоталась совершенно. Не будь у травы удивительной способности выпрямляться после того, как мы вминали ее в землю своими телами, волшебная поляна превратилась бы в утрамбованный плац. Рухнув на спину, в последний раз крутанулась через правый бок и расслабленно замерла. Кейдан, что набегался до дрожащих лап, плюхнулся рядом. Покрутившись на месте, он угнездился так, чтобы наши носы соприкасались, и уставился преданным взглядом.

Глядя в любимые глаза, я чувствовала себя совершенно счастливой. Теперь ничто не могло помешать нам быть вместе. Кей моя истинная пара, и лучшее тому подтверждение, мое отражение в его взгляде. Родная улыбка, от которой кровь по венам бежит быстрее. Идеальное лицо, что кажется мне совершенным. К губам, что находятся так близко, стоит только потянуться и…

Сама не поняла, когда волчья шкура исчезла, а шелковистая трава захолодила кожу, соперничая с ней в нежности. В тот миг, когда горячие губы красноволосого берка накрыли мои осторожным поцелуем, все вокруг потеряло значение. Мне не хватало дыхания, оно постоянно сбивалось из-за безумно стучащего сердца. Не хватало ласк, потому что истосковалась в долгой разлуке. Не хватало слов, чтобы описать пронизывающее до кончиков занемевших пальцев желание. А Кейдан, словно дорвавшийся до заветного приза победитель, с внутренним благоговением и несдерживаемой страстью подводил меня к долгожданной развязке. Под конец лишь бешеный темп сплетенных тел, судорожные всхлипы и голодное рычание сопровождали извечный танец. Даже магия тьмы и огня, слившись воедино, звенела и вибрировала, создавая вокруг нас особенное энергетическое поле. Оно закручивалось в тугую спираль, ширилось и росло, требуя освобождения, выхода. И в тот миг, когда я достигла вершины, а тело пронзило сладкой исступленной дрожью, энергия, будто извергающийся вулкан, хлынула наружу. Она рассыпалась мириадами искр, на мгновение зависнув в воздухе, и вернулась. Каждая такая искорка несла в себе частицы Кея, огненные, яркие, родные. Они проникали под кожу, заставляя светиться изнутри, насыщали ауру неведомым ранее пламенем, согревали тьму, что податливо плавилась и сверкала, словно ночное небо.

– Кей! Если бы ты только знал, как же я тебя люблю, – всхлипнув, уткнулась в мужскую грудь. Не совсем удачно, потому что спутанные красные пряди, прилипшие к телу, лезли в лицо. Стало щекотно и захотелось чихнуть. Шмыгнув носом, мотнула головой и потерла переносицу. К своему великому удивлению обнаружила влажные дорожки на щеках.

– Что это? – чуть отстранившись, посмотрела на капельки влаги на пальцах.

– Ты плачешь, любимая? – встревоженный берк обхватил ладонями мое лицо, – я тебя чем-то обидел?

– Нет, конечно, нет! Я счастлива. Даже очень. Мне не хватает слов, чтобы описать все, что чувствую. Но… почему сейчас? Не понимаю, зачем эти слезы? Ведь я никогда…

– Это слезы счастья, родная. Так бывает. И, знаешь, я даже рад этому. Лучшего подтверждения нашим чувствам не придумаешь. Я, – Кей запнулся, будто у него перехватило дыхание, – ком в горле мешает говорить. Лири, я люблю тебя больше жизни. Мне даже страшно оттого, что я настолько счастлив. Какая-то часть меня, все еще не верит, что это происходит. Что ты принадлежишь мне, а я – тебе. Мне кажется, что я вот-вот проснусь, и тебя не будет рядом.

– Но это не сон! – для достоверности ущипнула красноволосого за руку. Затем себя, потому что только во сне могла по-настоящему плакать. – Хотя может так показаться. Просто потому, что это, – зло смахнула очередную слезинку, – не принесло ничего хорошего.

– Родная, – Кейдан губами осушил влагу со щеки, – я бы поклялся, что никому не позволю тебя обидеть, что даже тень огорчения не промелькнет на твоем личике, но не буду. И не потому, что не смог бы сдержать клятву. А лишь для того, чтобы в нашей жизни было больше счастливых моментов. Пусть враги захлебнутся кровавыми слезами, а для нас эти соленые капли станут тайным символом счастья и нашей бесконечной любви.

В ответ на такое трогательное, пронизывающее до дрожи признание, я только крепче прижалась к любимому. Гулко сглотнула, чувствуя наливающуюся внизу живота тяжесть. А от осознания того, что мы оба обнажены, остро ощутила каждую клеточку, что соприкасалась с моей любимой половинкой. Кей будто горел изнутри. Особенный жар исходил от упругой твердости, что упиралось в мое бедро. От пронзившего тело желания, я мгновенно покрылось гусиной кожицей. Пальчики ног непроизвольно подогнулись, будто их свело судорогой, тогда как руки сомкнулись на шее любимого.

– Ке-ей, – простонала, срываясь на всхлип, – я так… хочу тебя.