Альвиана: по зову сердца и луны

Сама знаю, что одна одинешенька, нет рядом со мной надежного человека, так еще и он корит, раня самолюбие. Зато спохватилась, что надо бы поблагодарить за спасение. Но открыла рот — и не смогла вымолвить ни звука: спазм тисками сжал горло, из груди вырвался всхлип, и слезы потекли по щекам.

Торопливо смахнула их с лица — тогда-то и увидела грязные разводы, оставшиеся на руках.

Я же, наверно, безобразно, просто жалко выгляжу! Опустила глаза на ученическую тунику — она тоже вся вымарана. То-то Ловчий так косится. Смутилась и отвела взгляд.

Правда и для него драка не прошла бесследно. Если присмотреться — видно, как дрожат руки Дельрена, стучат зубы. Заметив, как я украдкой рассматриваю его, он отвернулся. Я тоже. И некоторое время мы сидели в тишине, если не считать мои редкие тихие всхлипы.

— Как погляжу — ты нарасхват. Один поклонник лучше другого, — съехидничал Дельрен, нарушив молчание. Чтобы побороть вспыхнувшее желание вцепиться в его вьющуюся шевелюру и выдрать клок, крепче стиснула зубы и отвернулась.

Не дождавшись от меня ни слова, он завозился, ища что-то в кармане.

«Никак еще гадость задумал», — насторожилась. Да и подозрительно, с чего это Ловчий оказался рядом? Под меня копает?

— Ты… следил за…?

— За ним, — небрежно перебил Дельрен и уничижительно сплюнул в траву.

Не знаю, стоит ли верить? Это прежде я чувствовала его присутствие за версту, а начала пить зелье — перестала.

— Он… сошел с ума? — спросила.

— Сошел бы — сразу оторвал бы тебе голову, а не слюнявил ухо.

Чувствую, сейчас я кому-то ухо отгрызу.

— Спасибо! — поблагодарила сухо еще раз и встала.

— Сядь! — раздраженно приказал Дельрен, косым взглядом суля за непослушание проблемы.

Шумно выдохнув, я плюхнулась обратно на трухлявое бревно, по которому сновали муравьи и какие-то жуки с блестящими спинками. Лучше на козявок смотреть, чем на него. Бесит!

Он тоже выдохнул шумно и произнес строго:

— Впредь одна не ходи. Не любят тебя местные. Раздерут, а мне потом бегай и ищи, кто первым до тебя добрался.

То, как он сказал, просто, коротко и издевательски цинично, произвело на меня неизгладимое впечатление, до озноба. Я даже забыла, как дышать. И не успела прийти в себя — он протянул ладонь, на которой лежали ключи, перевязанные алой тесьмой.

М?! Ничего не понимаю. Посмотрела на него, и он хрипло выдохнул:

— От моего дома — соседний дом слева. Иди.

— 3-зачем?! — от неожиданного поворота я даже заикаться начала. Не могу поверить! Про соседний с его жильем дом — это он всерьез?!

Он взглянул на меня, как на дуру.

— Если уж привязалась ко мне — выгляди прилично, а не как песка после случки.

Набрала в грудь воздуха, чтобы просветить Ловчего, что он скотина и хам, но после его прищуренного, недоброго взгляда, захлопнула рот, решив оставить свое мнение при себе. Все равно у меня глаза выразительные — правильно он прочитал.

Я не спешила принимать ключи.

— Тебе не все равно, что обо мне подумают? Говорила же, больше не приду.

— Придешь. Привязку не поборешь.

— Ты знал?! — я вздрогнула, ошарашенная тем, что он догадался о моем секрете.

— Вашу братию, как облупленных, знаю. Если повадилась шастать — так и будешь, — он положил ключи мне на юбку.

— Не приду! — твердо отчеканила.

— Зверюге своей скажи. Или дурманишь ее? — посмотрел с насмешкой — Зря. Характер у тебя пакостный, и у твари тоже. Аукнется.

— Чем? — я даже гадость пропустила мимо ушей.

— Потеряешь контроль. Нрав станет нестерпимым. Только не с твоим телосложением ввязываться в драки.

Я затихла, прикидывая: говорит он правду или хитрит.

— Почему должна тебе верить?

— Не настаиваю, — он вперился холодными, синими глазами в мои и припечатал: — Надумаешь с Маглебом перебить привязку — твое дело. Но ко мне даже не суйся, — брезгливо сплюнул. — Чего расселась? Пошли!

Выбравшись из орешника, он достал из кармана удивительно чистый белый платок, всучил мне и махнул в направлении низины.

— Иди по тропе к ручью. Отмоешься — хламиду сними и сверни. Затем спускайся до развилки и там сориентируешься. Жди в доме, — развернулся и широкими шагами направился в ту сторону, где остался лежать связанный двуликий.

— Эй! — окликнула его. — А вдруг на меня еще кто-нибудь нападет?

Не оборачиваясь, Дельрен пробурчал:

— Вопи громче, услышу, — и скрылся за зарослями.

Деваться некуда. В таком виде ни в академию сунуться, ни до общежития добраться. Если хотя бы один прохожий увидит — столько грязи на меня выльется, что мама не горюй. Поэтому вздохнув, я побрела в ту сторону, куда махнул Ловчий.

Он говорил о какой-то тропе — но хоть убей, не вижу ничего подобного. Или имел в виду звериную тропу? Мать его за ногу! Пришлось просто идти там, где могла пройти.

Хорошо, что постепенно пролесок редел. А уж когда я случайно наткнулась на тоненький ручеек — совсем вызверилась. Проводить не мог? А если бы я заблудилась?