Альвийский лес (СИ)

Раненых всех перевязали и обработали раны, как могли в полевых условиях. Двое были без сознания. Дорант с огорчением подумал, что до города их можно и не довезти — к тому же он не собирался в город. Команду явно надо было делить: отправить тяжелых и большинство легких, в сопровождении двух-трех здоровых, в Кармон, к лекарям. А остальным выдвигаться к побережью.

Покончив с первоочередными хлопотами, командиры отряда собрались у коней, обсудить план действий. Туда же без приглашения подтянулся и Йорре. Доранту это не очень понравилось, но прогнать молодого примеса у него оснований не было.

— Нам надо скорее попасть на побережье, — сказал Дорант. — Как лучше выдвигаться?

Наследник престола поинтересовался, почему бы им не вернуться в Кармон или не пойти дальше, на Запад, в обход Альвиана, как он двигался до того, как их отряд захватили альвы. Дорант отделался довольно неопределенным "Это опасно, ваше императорское высочество. Есть люди, которым надо, чтобы вы не добрались, куда надо". Он лукавил, разумеется: вряд ли дом Аттоу настолько потерял рассудок, чтобы злоумышлять против имперского наследного примеса — гнев Императора точно перекрыл бы его опасения вызвать гражданскую войну.

— Я к побережью не пойду, — ожидаемо возразил Красный Зарьял. — И людей своих не дам.

Примес Йорре вскинул в голову и спросил возмущенно:

— Что значит — не пойдешь? Если я прикажу!

— Я нанимался только досель и обратно, в Кармон.

— Я — наследный примес Империи. И я приказываю!

— Мне за то не уплочено.

— Ты что, не понимаешь? Если ты и твои люди мне поможете, отец всем даст дворянство! Вы будете богатыми людьми!

Видимо, после плена у альвов упоминание об опасности юноша воспринимал совсем не теоретически.

— Ты, ваше высоко, уж меня извини, я человек простой, этим вашим дворянским вежествам не учён. Так что, не обессудь, скажу, как есть. Не верю я тебе. Видел я твою благодарность тем, кто тебе жизнь спас.

Юноша вдохнул воздух и будто им захлебнулся. Харран возмущенно вскрикнул что-то, хватаясь за меч; у Доранта отвисла челюсть: конечно, Зарьял и вправду был человек простой и прямодушный, но уж такого он от него не ожидал.

И тут примес тоже повёл себя неожиданно: он густо покраснел и склонил голову; на щеках его ходили желваки. Повисла тяжелая долгая пауза. Зарьял от напряжения был уже не красный, а сизый. Харран явно прикидывал, в кого из его людей первого стрелять. Дорант внимательно наблюдал за наследником.

Тот поднял голову, выпрямился и долго смотрел прямо в глаза Зарьялу. Потом еле слышно выдохнул и медленно произнёс:

— Ты не прав, но я тебя понял. Можешь быть свободен со своими людьми.

Дорант ещё раз подумал, что парень пошёл в отца и великого деда.

Зарьял выдохнул, подумал и сказал:

— Ты это, прости, если что, ваше велико. Я тебе человека оставлю, больше не смогу: мы тогда раненых до города не довезем.

Он склонился низко перед примесом. Тот сухо поблагодарил и отвернулся.

— Извините меня, благородные господа. Я вынужден вас покинуть ненадолго.

Было видно, что он в глубоком раздумье, хотя для всех, не знающих подоплёки — примес отправился опорожнить мочевой пузырь.

Дорант кивнул Калле, чтобы присмотрел, не мешая. И они с Харраном продолжили планировать дорогу, консультируясь с Зарьялом, хорошо знавшим здешние места.

3

Идти решили тем же путём, что добирались сюда — до озера на юг от болот, потом вдоль южного берега к юго-востоку, до Альвийской тропы, и там разделиться: Красный Зарьял с ранеными — в Кармон, короткой дорогой, а команда Доранта — на восток, по Старокармонской императорской дороге, где людей нынче почти не бывает. Зарьял обещал показать, в каком месте до нее совсем близко.

Схоронили своих погибших. Их стало уже семеро: Талрин, один из людей Харрана, отошёл, так и не придя в сознание. По счастью, почва на поляне была мягкой, и рытьё могилы не заняло много времени. Павших завернули в их собственные плащи, закрыв лица, обмотали, как принято на войне, поясами, и аккуратно опустили в могилу. Подошёл примес Йорре, постоял с застывшим лицом у могилы, пока Дорант читал короткую молитву, потом первым бросил в нее ком земли.

Убитых альвов — их насчитали сорок семь — попросту стащили в узкую лощину на краю поляны и скинули вниз. Закапывать не стали, чтобы не тратить времени: всё равно на поляне Дорант оставаться не собирался.

Когда перетаскивали альвийские трупы, выяснилось, что Асарау из своих пиштолей хауды убил четверых, не потратив ни одного заряда впустую. Не зря он тогда, перед отъездом, сразу потребовал себе морскую хауду. Кстати, оказалось, что он единственный успел после битвы почистить и зарядить свой огнестрел. Доранту даже стало неловко, и он скомандовал всем заняться оружием и снаряжением.