Альвийский лес (СИ)

По императорской дороге они двигались куда быстрее, чем по старой Альвийской тропе. И сам путь был лучше — не заросшей колеёй, по которой когда-то кто-то ездил, а мощёной двухпутной дорогою, где две телеги могли разъехаться — хотя местами и мостовая, и обочины заросли кустарником, но нигде не до непроезжего состояния. Дорант радовался, что небольшому отряду можно нормально ехать, не выставляя боковое охранение.

Сам он трижды в день чистил и перезаряжал свою четырёхстволку и весь остальной огнестрел, и контролировал, чтобы то же делали все остальные. Особое внимание уделял он свежести пороха на полках.

В том числе и примес Йорре — который перезаряжал свою пиштоль без напряжения, и как бы даже не с удовольствием, на каждом привале. К тому же примес начал брать уроки фехтования у Харрана — с молчаливого согласия Доранта, который, казалось бы, не вмешивался почти ни во что, но на самом деле контролировал всё и вся.

Меж тем заморосили дожди, как всегда в этой местности и в начале этого сезона мелкие, но долгие. Влага сыпалась с неба как по расписанию, дождь начинался часа через два после полудня и шел почти до темноты. Дорант тихо радовался тому, что им не ехать по восточной дороге, через горы: там уже дней через пять лошади будут вязнуть в жидкой грязи по бабку.

Они останавливались на долгий привал ежедневно днем и вечером. Вечерний привал заканчивался рано утром, когда только-только поднималось светило; дневной Дорант назначал в разное время, стремясь натренировать своих немногих людей, чтобы ими управлял не желудок, а необходимость. Старался, правда, делать отдых сразу после начала дождя, чтобы проехать посуху подальше.

Дорант не слишком спешил, чтобы не устали ни люди, ни кони.

Глава 18. УАИЛЛАР

1

Никто не сравнится в лесу с аиллуэ, желающими скрыться от чужого взгляда. Они взяли быстрый, но не утомительный темп, надеясь, что искать их сразу никто не будет. И уже минут через пять круглоухие, даже если бы и хотели, никогда не сумели бы их найти.

Тем не менее, они бежали ещё довольно долго, путая следы. Аолли держалась рядом со своим аиллуо, не задумываясь, куда они направляются, а он радовался этому, потому что отвечать на неизбежные вопросы — зачем путать следы, уходя от многокожих, которые по следу ходить не умеют — ему очень не хотелось.

Наконец, они остановились на краю знакомой Уаиллару укромной поляны, где бил чистый ключ и росли дикие лолоу.

— Передохнём, — сказал Уаиллар. — Теперь нас не найдут.

Вряд ли кто-то из оставшихся воинов клана стал бы их преследовать: начать с того, что никто не знал, что Уаиллар поблизости. Могли узнать по следам в посёлке — но слишком мало прошло времени, чтобы организовать погоню. Да и некому, скорее всего, было её организовывать после смерти Великого Вождя и разгрома отряда, напавшего на многокожих.

Они напились холодной и чистой воды, слегка утолили голод подсохшими уже на ветках плодами лолоу — сезон их заканчивался — улеглись, вытянув тела так, чтобы соприкасаться по всей длине, и прижались друг к другу щеками.

— Я знала, что ты придёшь за мной и спасёшь меня. Я ничего не боялась, пока не появились наши и не начался этот грохот… Сначала, когда наши напали и начали убивать круглоухих, я обрадовалась: подумала, что тебе всё удалось, сработал твой план, и вот сейчас меня освободят, отведут в посёлок и всё будет хорошо…

Уаиллар содрогнулся, только сейчас сообразив, что это было вполне возможно — и тогда уж точно ему больше никогда не пришлось бы видеть Аолли — и никогда больше не пришлось бы попасть в свой аиллоу и снова стать одним из народа аиллуэ. Он не смог бы никому объяснить, как получилось, что план его оказался нелепым, жену его нашли и вернули другие, а он — убил её отца, Великого Вождя, перебил и увел пленников, которые были предназначены для столба пыток, и даже не участвовал в сражении.

— Потом был этот гром, и дым, и вонь… И воины стали умирать, даже не успевая подойти к врагу… И мне стало страшно. Я подумала, что и ты там, среди них, — каждое её слово резало его больнее, чем нож или копьё врага. — Потом всё кончилось, круглоухие ходили по поляне и добивали наших воинов… Я испугалась, что и ты тоже умер, и я так и останусь среди смердящих круглоухих, не говорящих на языке разумных… И тут я увидела тебя… Я думала, что у меня сердце выскочит из груди, я чуть не умерла там на месте от счастья… Но теперь всё позади, мы вместе, мы не расстанемся больше — правда ведь, мы больше не расстанемся? Мы вернемся в наш ааи, и всё будет как раньше. Я уже придумала, как говорить со стеблями и лианами, чтобы сделать уголок для нашего малыша.

Его мышцы напряглись, как будто он готовился к удару.

— Что случилось, мой воин?

Как важно и как трудно говорить!

— Мы не сможем вернуться в наш ааи. Мы не сможем вернуться к нашим аиллуэ. Нас не примут.

— Как не примут? Как посмеют не принять тебя, героя, и меня, дочь Великого Вождя?

— Великого Вождя больше нет. Я… убил его.

Аолли отодвинулась и посмотрела на него странным взглядом:

— Повтори. Повтори, что ты сказал.