Алые маки на серых скалах

Роман характерным жестом пошевелил шеей, будто его теснил накрахмаленный воротничок белоснежной батистовой рубашки. Ася знала, как он не любил эти рубашки! Особенно досаждали ему манжеты… О чем думал в этот момент Разин, Ася впоследствии не раз слышала от него самого.

— О матери. Честно говоря, вспомнил слова Камо. «Пожалей мать, ведь тебя могут убить!» И странное, ребята, дело, на фронте почему-то меньше верится в смерть и ни о чем подобном не думаешь. Там идешь в открытую! А здесь как в мышеловке: вырвешься или нет?

А вот о чем думал в эти минуты Филипп, так никто и не узнал. Не о своем ли безрадостном детстве вспоминал и тосковал, что нет на свете души, которая по нему бы слезинку уронила, если его не станет?

Когда Ася, как бы прогуливаясь, прошла мимо и встретилась глазами с Новиковым, взгляд у Филиппа был спокойный…

С того момента, как поезд прибыл и гости сошли с него, прошло не больше получаса. И всего минут пятнадцать, как Ася сама здесь расхаживает… Но каждая минута такого ожидания казалась вечностью.

Погода тоже изменилась. Иссиня-голубое небо потемнело, начал моросить мелкий дождь. Солнце совсем спряталось. Дотоле блестящее и гладкое море зарябило и начало шуметь.

Как обычно в торжественные дни у губернаторского дома было немало зевак, и скрыться в их толпе на глазах у полицейских не составляло труда. Тем более что газеты сегодня сами взбудоражили любопытство народа! Однако прохаживаться долго на виду у переодетых шпиков и охранников, которых не видишь, даже в толпе зевак было небезопасно.

Ася многих наблюдателей из бакинского подполья, расставленных в разных местах, не знала в лицо. Зато и они не знали, кто именно назначен сегодня на задание. Это немного успокаивало: никто не мог предать! Никто, кроме их узкой группы, не мог заподозрить ни Яна, ни Романа, ни Филиппа, ни богатую бездельницу, какой сейчас выглядела Ася. Кому пришла бы в голову мысль, что у этой девицы от волнения сердце замирает, что она внимательно следит за малейшим движением у подъезда губернаторского дома?

Было ровно одиннадцать утра, когда отчетливо раздалось цоканье лошадиных копыт. Наконец показалась пара вороных. Высоко выбрасывая ноги, они мчали фаэтон прямо на людей. Извозчик лихо осадил коней у самого подъезда губернаторского дома. Генерал Ковалев и приехавшие с ним двое представителей в дорогих казачьих костюмах уютно сидели в фаэтоне, за которым ехали — тоже на пролетках — встречавшие их чиновники.

Ася видела, как Ян встал совсем близко от первого экипажа, с другой стороны — Филипп. А в нескольких шагах от него — Разин. Лошади еще не успели остановиться, как Абол размахнулся и бросил бомбу. Раздался оглушительный взрыв. Улицу окутало едким дымом, со звоном посыпались стекла, поднялась невероятная паника.

— Убили! Убили! — пронзительно крикнул кто-то, и это слово, подхваченное другими, заполнило всю улицу и всю ее переполошило.

Люди в ужасе бросились бежать. Ася ждала второго и третьего взрыва. Что же ребята медлят? Она видела, как Яна отбросило волной в сторону, и он, не оглядываясь, некогда было — скрылся в ближайшем переулке.

Первой мыслью Аси было броситься за ним. Но она сдержалась, не имея права раньше срока оставить свой пост.

И тут раздался второй взрыв. Но третьего так и не последовало. Третьим должен был кинуть бомбу Роман.

Что с ним? Надо было отбежать в сторону. Ася кокетливо чуть приподняла подол длинной юбки и мелкими шажками побежала.

— Хорошо, что вас не убило, мадам! Я видел: вы стояли совсем рядом, — с сочувствием сказал кто-то.

Ася вздрогнула. Бок о бок с ней семенил неуклюжий толстяк. «Шпик!» — была первая мысль. Как от него избавиться?

— Испугались? Знаете, я тоже. Что поделаешь? Я не вояка, не выношу вида крови, — тяжко дыша, признался мужчина.

У Аси отлегло от сердца.

— Знаете, я ведь тоже не из храброго десятка, но любопытная. Люблю всякие приключения! Чуточку посмотрим, что дальше будет. — Ася доверительно тронула рукой в тонкой белой перчатке его за рукав.

— Что вы! Зачем рисковать! У меня магазин, дети! Будем знакомы. Шахмамедов. Торгую мануфактурой на Набережной. Заходите, есть ткани из Парижа. Прелесть! Как куколку вас оденем…

Наконец мужчина, сделав прощальный поклон, засеменил своей дорогой. Ася облегченно вздохнула и снова вернулась на площадь.

Почему, почему люди не умирают от горя сразу? Как они выдерживают ужасную, непереносимую боль и ведут себя внешне так, будто с ними ничего не случилось?

У Аси, как только она увидела Филиппа с заломленными назад руками, потемнело в глазах. Только выучка Камо помогла ей сдержаться, чтобы не вцепиться в охранников и не попытаться вырвать Новикова из их рук. Что же делать? Ася потерянно посмотрела вокруг.

Полиция на носилках внесла в дом раненого Ковалева и начала облаву. Один из охранников что-то записывал, а рядом с ним стоял — о боги! — сам Володя Хутулашвили, которого больше всего в эту минуту ей хотелось видеть… Когда Ася подбежала к нему с возгласом: «Князь! Князь!», он горячо доказывал полицейскому, что те не того поймали.