Алые маки на серых скалах

Ранним августовским утром девятнадцатого года Особый отряд в полном составе понесся на грузовиках по Тверской-Ямской к Петроградскому тракту. Миновав Триумфальную арку, машины въехали в пригород столицы. Сквозь зелень деревьев проглядывали одноэтажные домики с наличниками и карнизами, разукрашенными затейливой русской резьбой по дереву.

Оставив позади несколько поселков, грузовики свернули в сторону лесного массива и километрах в сорока от Москвы остановились возле небольшой поляны, со всех сторон окруженной деревьями и кустарниками. После тряски так хорошо было размяться! Остроты и смех раздавались со всех сторон. Однако через несколько минут Камо жестом поднятой руки призвал всех к порядку.

— Ну, товарищи, будет! Теперь — к делу! Давайте поговорим языком оружия. Посмотрим, кто насколько преуспел. Приготовиться!

На высоком старом дубе с мощными ветвями повесили мишени, измерили расстояние и приступили к обычной учебной стрельбе из маузеров, наганов, парабеллумов. Большинство ребят попадали в цель неплохо.

Затем с завязанными глазами разбирали и собирали личное оружие. Лучше всех с этим делом справлялась Аня Новикова. Как всегда, больше всего получила замечаний Ася… От этого ее настроение упало. Неужели она так и не научится в присутствии людей, особенно Камо, не волноваться?

Потом снова стреляли.

— Товарищ Камо, патронов больше нет! — наконец весело известил Роман Аксенов.

— Так уж и нет? А ну проверьте свои личные запасы!

— Нет, все до единого отстреляли, — подтвердили бойцы.

— Нет так нет. На сегодня хватит. Отдохнем!

В голосе Камо послышались радость и удовлетворение. Он даже Асе подбадривающе улыбнулся: мол, не беда, если и промазала пару раз или не сразу на ощупь нашла деталь пистолета… Придет время — научится! Это его настроение тут же передалось остальным.

Ребята расстелили на траве брезентовую подстилку, девчата вытащили взятый с собой сухой паек. Все расселись кружком и принялись за завтрак. В один миг справились со всем, что было. Дали бы им еще два раза по стольку, и того было бы мало в голодный девятнадцатый год! Но не хлебом единым жили бойцы…

— Жаль, нет сегодня с нами наших Лизочек! Такого отдыха лишились! — с искренним сожалением сказала Ася. Драбкину снова отозвали в Секретариат ЦК, а Барская два дня назад по ее настойчивой просьбе была направлена с агитбригадой.

— Лиза теперь по ночам — днем, конечно, некогда — твой образ, Ван Ваныч, в романе развивает. А чем черт не шутит? Может, выйдет книга, и рядом с тобой и наши физиономии замелькают? — пошутил Аксенов. — А вот Барской нам на самом серьезе не хватает, сейчас бы она концерт организовала… Споемте, а?

Но его никто не поддержал — уж очень хорошо было просто так безмятежно расслабиться.

Мягкое солнечное тепло последних дней августа, тихий шорох листьев, запах цветов и дружеская беседа Камо создавали какую-то особенно приятную обстановку.

И вдруг из глубины леса, куда вела единственная тропинка, вылетели белопогонники с шашками наголо, с направленными прямо на бойцов маузерами. Неожиданность нападения парализовала всех. Хотя в появлении врага ничего удивительного и не было: из последних сообщений всем было известно, что генерал Мамонтов, прорвавшись к Туле, угрожал столице.

Отряд оказался молниеносно окруженным, и его разоружение произошло так ошеломляюще быстро, что никто не сумел оказать настоящего сопротивления, да и нечем было стрелять.

Только одному из боевиков, Николаю Флорану, рослому чубатому парню, удалось в первые минуты суматохи прорвать цепь и бежать.

За ним раздались выстрелы, но он не остановился. Петляя за кустами и деревьями, Флоран выбрался из леса и пустился во весь дух к Москве, чтобы привести оттуда подмогу.

Тут только Ася по-настоящему поняла, что в минуту смертельной опасности никто наперед не знает, как поведет себя. Во время пожара иные выбрасываются из окон и разбиваются насмерть. Утопающие топят своих спасителей. Бывает, и матери бросают детей, чтобы спасти свою жизнь. «Главное — устоять, выдержать, помнить о деле, перехитрить врага и с малыми силами победить!» — именно так только что до этого налета говорил Камо. Мог ли он предположить, что через несколько минут его первого на глазах у всех враги собьют с ног, скрутят и, осыпая бранью, насильно потащат куда-то за деревья. Камо силился на прощанье что-то крикнуть своим, но помешал кляп во рту. Ася окаменело смотрела ему вслед.

Вскоре послышались брань, стоны. Ася вся похолодела, поняв, что Камо пытают.

Следующим повели за высокие кусты связанного Андрея Казаринова. Увидев прикрытое рогожей тело, он решил, что это Камо. Крикнул с болью:

— Изверги! Что вы с ним сделали!

— Небось командир? А ну рассказывай, кто вы такие, что здесь делали? Ну же! — Лицо допрашивающего побагровело.

У Андрея перехватило дыхание. Нет, умирать не хотелось, но и просить жизни у бандитов он не намерен.

Два дюжих белогвардейца толкнули Андрея к высокой сосне, на суку которой болталась петля из толстого каната.

— Если выдашь коммунистов, получишь свободу, — как во сне дошел до Андрея ненавистный голос.